Она рассмеялась, увидев выражение лица Роджера, когда он пытался подобрать подходящие слова для ответа, но, не дождавшись, защебетала снова.
— Я хочу, чтобы вы с Хилмой пошли с нами на благотворительный бал-маскарад в Элгринхем Хауз. Знаете, лорд и леди Ордингли предоставили его для этой цели. В поддержку одной из больниц или еще чего-то такого же достойного. Билеты по десять гиней, но он стоит того.
В этот момент миссис Арнолл слишком громко объявила, что обед подан, и все перешли в другую комнату.
Но Барбару нельзя было отвлечь.
— Вы ведь не откажетесь пойти на этот бал? Вдвоем, правда? Нас идет целая компания. Это будет так весело, да, Джим?
— Думаю, что да. Нас уже, наверное, около дюжины. И мы надеемся, что наберем человек двадцать, — объяснил Джим.
— Но я не уверен, что мне захочется бегать в маске и в каком-нибудь шутовском костюме, — запротестовал Роджер, который несмотря на то, что обладал великолепно сохранившейся атлетической фигурой, всегда очень боялся показаться смешным и совершенно не одобрял все то, что, по его мнению, относилось к разряду «театральной чепухи».
— Там и не надо никаких костюмов, только маски, — воскликнула Барбара, почти одновременно с Хилмой, которая на этот раз не могла промолчать.
— Ах, Роджер, мне так хочется пойти.
— Хочется, дорогая моя?
— Вид у него был удивленный, но снисходительный. Приятно было сознавать, что имеешь возможность сделать что-то такое, от чего глаза Хилмы так засверкали. Он ощутил смутное удовольствие от того, что без его денег она не смогла бы пойти, а он может сотворить для нее это маленькое чудо.
— Так, значит, договорились, — объявила Барбара.
— Что ж… — Роджер терпеть не мог, чтобы его торопили. — Я, правда, не вполне уверен…
— Роджер, если мы можем это себе позволить, я бы так хотела пойти.
Хилма не очень понимала, почему она так настаивает. Она редко проявляла такой бурный энтузиазм по поводу чего-либо. Но эта идея чем-то увлекла ее. Возможно, мысль о маскараде задела какую-то романтическую струну, ведь романтика всегда жила в ней. А может быть, в этом была какая-то новизна, показавшаяся ей такой же увлекательной, как и Барбаре.
В любом случае Роджер не мог устоять против просьбы, отразившейся в ее засверкавших глазах и вспыхнувшем лице. И он тут же согласился… даже с некоторым изяществом.
— Ну, конечно, дорогая, мы пойдем.
— Великолепно! — воскликнула Хилма. — Барбара и Джим будут счастливы от того, что их компания увеличилась. Не так ли, Барбара?
— Но тебе придется заказать новое платье, — добавила Барбара. — Это необходимо, чтобы тебя не узнали. Поскольку костюмов маскарадных нет, а только маски, то следует надеть на себя все то, что было бы незнакомо друзьям.
— Вы только послушайте ее, — жалобно обратился Джим к присутствующим, как бы ища у них сочувствия. — Хотел бы я знать, есть ли еще на земле женщина, которая найдет больше пред-! логов, чем моя жена, чтобы купить себе очередное новое платье. Если такая женщина есть, я хотел бы познакомиться с ее несчастным мужем и обменяться с ним впечатлениями и опытом. — И он нежно улыбнулся Барбаре, пожалуй, дал с гордостью.
— Вовсе это не предлог, а истинная правда, — ! невозмутимо ответила Барбара. — Новое платье абсолютно необходимо для этого бала.
В этот момент Хилма увидела, что мать нервно кусает губы.
— У меня будет новое платье, Барбара. Все в порядке. Мама, ты помнишь шелк, который мне подарила тетя Гертруда? По-моему, он прекрасно подойдет.
— О да, дорогая, как я могла забыть? Конечно, — с облегчением вздохнула мать и часто заморгала, едва сдержав уже навернувшиеся слезы.
«Бедная мама, — подумала Хилма, — бедная, бедная мама! Она решила, что все погибнет из-за того, что у нас нет денег на новое вечернее платье. И нам придется еще раз пережить унижение. Да, я знаю, почему выхожу замуж за Роджера! Да, за деньги, а что еще мне остается делать?»
Тема участия Хилмы и Роджера в бале-маскараде была обсуждена, к общему удовольствию всех, без всяких возражений, и вечер спокойно и приятно продолжался.
Когда гости ушли, а миссис Арнолл закончила перечисление всех, на ее взгляд, многочисленных недостатков, которых можно было избежать, Хилма сказала:
— Какое счастье, что тетя Гертруда подарила мне этот отрез шелка.
— Да, дорогая. Я пережила ужасный момент, пока ты о нем не вспомнила, — просто ответила мать.
Хилма ободряюще улыбнулась ей.
— Лучше и не придумаешь. Если ты помнишь, он ведь небесно-голубого цвета, с редкими золотыми цветочками.
Все последующие дни миссис Арнолл пребывала в приподнятом расположении духа, а уж когда платье стало принимать форму — был выбран фасон и отделка, — радовалась, как ребенок. Она знала, что Хилма будет одной из самых очаровательных девушек Лондона (кому же это еще знать, как не матери!).
С помощью довольно скромной и недорогой, но, как сказала миссис Арнолл, «весьма сообразительной» портнихи Хилма придумала фасон довольно простой, но очень элегантный по стилю. В нем была линия.
— Именно линия все решает. Поверь мне, Хилма, именно линия всегда превращала мои платья в «модели», в то время, когда я могла себе это позволить.
Так что над «линией» поработали весьма тщательно, и в результате платье облегало Хилму, как сказочный бутон, к вящему удовольствию матери.
Даже отец заметил:
— Очень красивое платье, дорогая. Кажется, оно новое?
Хилма, улыбаясь, стояла перед ним. Она ждала Роджера. Он должен был заехать за ней.
Когда Хилма надела свою золотую полумаску, та сразу придала какую-то таинственность ее облику. «И дело не только в том, что она по-другому причесалась», — глядя на дочь, горестно размышлял мистер Арнолл. Бывали моменты, когда он остро ощущал, что не знает свою дочь. Сейчас был как раз один из таких моментов.
Это впечатление растревожило его. Он относился к тем отцам, которые хотят, чтобы их дети всегда «оставались детьми». Он по-прежнему продолжал видеть в Хилме маленькую девочку, которую он водил в Кенсингтонские сады или в мемориал Альберта.
Но золотая маска с этим представлением явно не сочеталась. И не потому, что Хилма выглядела такой же экстравагантной и современной, как, например, ее двоюродная сестра Барбара. «Совсем нет», — думал мистер Арнолл, который когда-то довольно тонко разбирался во всех этих вещах. Просто весь этот блеск предполагает некоторую холодность, а Хилма буквально светилась. Она светилась теплым золотым светом, усиливавшим легкий ореол таинственности, окружавший ее. Мистер Арнолл любовался дочерью, но глубокое чувство грусти не покидало его…
Невольно он подумал о предстоящем замужестве Хилмы. Какое счастье, что она выходит замуж за приятного, уравновешенного и полностью лишенного всяческих фантазий Роджера Долана. Уж в нем-то нет ничего таинственного, как и в его солидном доходе и в большом шикарном доме в Патси Хэс. Это гораздо важнее для жизни.
Несколькими минутами спустя приехал Роджер.
Он все еще был не очень доволен тем, что придется надевать какую-то маску, хотя сразу сказал Хилме, что она очень красива.
— Это только женщины любят переодеваться и дурачиться, — как бы оправдывался он. — Я, конечно, захватил с собой маску, но должен сказать тебе, что все это представляется мне совершенно нелепым. Мне
