Когда боль становилась невыносимой, стоны непроизвольно вырывались из его бледных губ.
— Что с тобой? — однажды отважился спросить я. — Почему ты не спишь и стонешь?
Оказалось, с наступлением сумерек у Амару начинается сильная головная боль.
— Раньше я пил отвар растения By, но теперь он мне больше не помогает, — едва слышно прошептал он. — Боль все сильнее терзает меня.
— Закрой глаза и расслабься, — посоветовал я. — Попробую унять твою боль.
Потушив огонь, я устроился возле ложа Амару и нащупал зашитый в пояс плоский кристалл, с которым никогда не расставался. Я повернул кристалл самой большой гранью к Амару, мысленно представляя отсутствие боли в его голове. Очень скоро страдальческая гримаса на лице «летающего инка» разгладилась, стоны прекратились и он глубоко, крепко заснул.
Наутро Амару, свежий и сияющий, пригласил меня к своей трапезе. Рабы приготовили жирную, ароматную рыбу, принесли золотые блюда со спелыми фруктами.
— Угощайся, — радушно потчевал меня «летающий инка». — Это плоды земли «юнгас».
Так Амару называл жаркие влажные предгорья и их обитателей. «Юнгас» проживали на востоке, в джунглях по берегам огромной реки.
— Ты совершил невозможное, — сказал он, прожевав кусок рыбы. — Из моей головы исчезла тяжесть, которая мучила меня с самого рождения. Я впервые спал спокойно и сладко, как младенец. Ты — великий человек!
Амару не спрашивал меня, кто я, откуда и с какой целью прибыл в Туантинсуйо. Перо, отмеченное неизвестным Знаком, давало мне полную свободу и неприкосновенность. Хвала Шиктони! Сколько раз я вспоминал о ней с благодарностью и любовью. Я даже немного соскучился по ней, по ее крепкому, гладкому телу, горячим губам…
Итак, я повторял свои действия с кристаллом каждую ночь, сделав тем самым Амару заложником своего целительского искусства. Раньше он смотрел на меня с благоговейным вниманием, а теперь — с искренним и беззаветным обожанием.
Все шло своим чередом. Воспитанники жрецов Храма под руководством «летающего инка» ремонтировали и собирали «мотыльки» и «пеликаны», я им помогал. В хорошую погоду мы с Амару летали над пустыней и плоскогорьем Наска, наслаждаясь чудесными видами, а по вечерам баловали себя вкусной едой, вели неторопливые беседы.
Я убеждал себя, что трачу время не напрасно. И мои старания наконец были вознаграждены.
По утрам, после того, как Амару принимался за свой ритуал поклонения богу Солнца, я удалялся в глубь плоскогорья, бродил там в одиночестве, поглощенный разгадкой тайны. Она уже опаляла меня своим горячим дыханием. К тому же мне приходилось делать вид, будто я совершаю ритуалы, посвященные моим богам. Уединение как нельзя более способствовало этому. Во-первых, Амару и все его окружение проникались почтением к отправляемому мной таинственному культу. Во-вторых, опасность разоблачения сводилась к минимуму.
— Твои боги очень могущественны, — однажды сказал мне «летающий инка».
Я не стал разубеждать его.
Как-то раз, вернувшись с одной из таких прогулок, я застал во дворе настоящий переполох. Рабы суетились, бегали туда-сюда, на огне готовилось множество кушаний, а сам Амару вместо обычных в это время занятий с молодыми учениками оказался дома.
— Мы ожидаем Избранного! — заявил он, как только меня увидел.
Я постарался скрыть свое ликование. То, чего я так долго ждал, наконец, свершается.
— Вам выпала такая честь? — спросил я, изображая великое удивление.
Амару скромно опустил глаза, но потом не выдержал и, замирая от восторга, поведал мне о Пророчестве Статуэтки.
— Она сохранила блеск! — прошептал он мне на ухо. — Она сияет, как полуденное Солнце!
Я уже видел подобный ритуал, которым пользовались эти существа, пытаясь привлечь избранных из Царства Света.
Это происходило в одном из подземных храмов Теночтитлана. Рискуя быть убитым на месте в случае, если меня обнаружат, я проник в святилище. Внутри храм поражал обилием золота. Желтым металлом были отделаны пол, потолок и стены; множество золотых статуй сверкали в бликах огня. Золото кипело в огромных каменных чашах, куда жрецы опускали глиняную фигурку человека. Произносилось заклинание, и фигурку, покрытую жидким золотом, помещали в специальную нишу. Если со временем статуэтка сохраняла блеск, то это был хороший знак. Он предвещал появление Избранного. Если же фигурка темнела, то ацтеки готовились к худшему.
Инки, как я и предполагал, тоже имели развитую сеть подземных лабиринтов и храмов. Одно из святилищ располагалось где-то неподалеку, в пустыне Наска. Думаю, храмы и прочие культовые сооружения инков соединялись сложной паутиной подземных ходов. Нечего было и надеяться попасть в подземелья без проводника.
Весь вечер Амару рассказывал мне об Избранных.
— Они не рождаются среди нас, — шептал он. — Они приходят из ниоткуда, уже достигшие зрелости, и уходят в никуда, полные сил и энергии. Они не стареют, ибо они — Сыновья Солнца!..