— Ваше величество…
— Нет уж, извольте слушать, когда с вами разговаривает королева! — Вскочила она. — Разве не вы восемь лет назад, в своем замке Фонтене, изнасиловали за пять дней до свадьбы свою невесту, Эстефанию де Варгас, которая после этого выбросилась из окна?..
Де Немюр побледнел как мертвец. Эстефания!.. Он вспомнил ее, свою первую любовь. Веселая, смешливая, неугомонная Эстефания! Ее черные волосы… голубые глаза… И она же — лежащая на плитах двора, как изломанная чьей-то жестокой рукой кукла, с неестественно вывернутой шеей. Вспомнил, как подбежал к ней и перевернул ее … Как страшно было изуродовано ее прекрасное лицо!
Бланш не спускала глаз с герцога, следя за малейшими подергиваниями мускулов на его лице. Она видела его страдания — и наслаждалась ими!
— Итак, вы помните, — с жестоким злорадством произнесла она. — Это ваше преступление удалось замять… Сказали, что ваша невеста якобы оступилась и случайно упала вниз. Но вот проходит несколько лет, — и вы совершаете еще более страшное! И покушаетесь уже на мою честь, в своем собственном замке!
Тут, конечно, он мог бы возразить ей. Но какой в этом был смысл? Оба они прекрасно помнили, как все было на самом деле.
— Подобное преступление грозило вам смертной казнью. Но мой супруг пощадил вас, — вы были его кузеном, любимцем, человеком, не раз спасавшим ему жизнь! И., в конце концов, вас помиловали. И вот — мы решили найти вам невесту… достойную и прекрасную девушку, заметьте! Подальше от двора — чтобы слухи о ваших ПОХОЖДЕНИЯХ не дошли до ее ушей… Вы женитесь на ней. И что же? Она вдруг уходит в монастырь! Вам не приходило в голову, мой милый кузен, почему ваша жена ушла туда?
Де Немюр снова побледнел.
— Да потому, что узнала о вас и ваших зверствах, дорогой Робер!
Да, он думал об этом. Вполне возможно, Бланш была права.
— Жизни с таким чудовищем, как вы, несчастная Мари-Флоранс предпочла вечное затворничество!.. Нет женщины во Французском королевстве, — и не только в нем, — которая бы согласилась стать вашей! Разве только какая-нибудь дешевая шлюха… Из тех, которых вы посещали в Нарбонне!
Он снова не выдержал:
— Зачем же ездить так далеко? Шлюх, и дешевых, и при дворе достаточно! А некоторым, мадам, даже платить не надо, — они сами предлагают мне себя!
Герцог смотрел прямо на Бланш. Она размахнулась и хотела ударить его по лицу, но он увернулся. Они глядели в глаза друг другу, тяжело дыша, оба испепеляемые ненавистью.
Но настроение королевы опять резко изменилось. Она вновь опустилась на диванчик, и совсем другим, небрежным тоном, промолвила:
— Кажется, сестра вашей жены вам небезразлична? Такая прелестная девушка! Мы позаботимся о ее судьбе… Чтобы она не повторила участи своей бедной сестры! Найдем ей достойного честного супруга, с незапятнанным именем. Вот ваш кузен, например. Неженат, красив, как Аполлон! И имя его не менее благородное, чем ваше!
Так вот что они задумали! Выдать Доминик за Рауля! Любовника Бланш! Человека без совести и чести, который был виновен во многих преступлениях! Но как, как могли они так быстро узнать, что он влюблен в эту девушку, если сам он понял это совсем недавно, во время их случайной встречи у реки? Де Немюр терялся в догадках.
— Нет женщины, которая не устояла бы перед Раулем, — с мягкой улыбкой говорила между тем королева. — Он знатен, умен, богат, щедр. А какой он прекрасный любовник! И, мне кажется, юной графине де Русильон он очень, очень нравится! Я видела, как она смотрит на него…
И опять лицо де Немюра исказилось страданием. Слушать все это было невыносимо! Злобные интриганы! Они уже достаточно испортили жизнь ему, — а теперь подбираются, подползают, как две змеи, к Доминик!..
— Если вы, мадам, попробуете только причинить зло этой девушке… — начал он, делая к Бланш несколько шагов. Она отступила, явно испуганная его движением, но, видимо, тут же поняла, что ее опасения беспочвенны, и он не бросится на нее, и хрипло рассмеялась.
— Вы мне, кажется, угрожаете, дорогой кузен? И что вы сделаете?.. Предъявите королю ваш документ? Но вы забыли, герцог, что вы поклялись честью — вашей честью! — что эта бумага попадет в руки Людовика только в том случае, если опасность будет грозит вам, вашей жене или детям, — но никак не вашей золовке… свояченице… или как там называется ваша весьма отдаленная родственная связь с этой девушкой! Она вам никто — никто! — и вы не можете нарушить ваше слово! Если уж так дорожите им.
Он отступил, дрожа. Она была права! Он поклялся… И не мог нарушить свое обещание. «Доминик!.. Как мне спасти тебя, вырвать из лап этих чудовищ?»
— Но, кажется, мы заговорились, — сказала королева, переходя на испанский. — Я больше не задерживаю вас, мой дорогой Роберто.
Он ненавидел это имя. Только она называла его так, — и это сразу пробуждало страшные мучительные воспоминания.
— Прощайте, мадам, — он сделал движение, чтобы уйти.
— Роберто, прошу вас — назовите меня по имени: Бланка. Скажите — не «мадам», а Бланка… — вдруг умоляющим голосом прошептала она.
Де Немюр вновь повернулся к ней и скрестил руки на груди. Он чуть заметно улыбнулся, серые глаза насмешливо прищурились. Сколько масок она перемерила сегодня? И вот еще одна, совсем для нее не подходящая, — маска униженной просительницы.
— Я не знаю этого имени, мадам, — холодно произнес он.
— Разве раньше вы не называли меня так? Ну сделайте хоть эту уступку… В память о нашем прошлом. Не «ваше величество», не «мадам», а просто — Бланка…
Но он покачал головой и повторил:
— Это имя мне неизвестно.
И снова она пришла в бешенство, и воскликнула с неистовой злобой:
— Вы не знаете этого имени? Но оно выжжено на вашей груди, герцог де Немюр!
Он отшатнулся от нее. Но мгновенно пришел в себя и ответил ей равнодушным спокойным голосом:
— Да, это правда. Но вы никогда не сможете выжечь его в моем сердце, мадам.
И, не поклонившись ей, вышел из комнаты.
15. Друзья и враги
Герцог де Немюр вышел из гостиной и остановился посреди залы. Он чувствовал, что лицо его пылает, как будто королева все же надавала ему пощечин. Зачем, зачем он вернулся ко двору? Не лучше ли было затвориться в одном из своих замков — и никогда не возвращаться в Париж? Что влекло его сюда?…
Он знал, что, — вернее, кто. Рыжеволосая красавица, Доминик де Руссильон! Девушка, которую он полюбил с первого взгляда, там, на реке, когда она целилась в него из лука. И вот теперь она в опасности, вокруг нее уже сплетена сеть, — а он не в силах помочь ей! Разве она поверит ему… ему, от которого, как сказала Бланш, женщины шарахаются, как от прокаженного? Возможно, Доминик уже рассказали о нем. И тогда он не сможет даже приблизиться к ней!
Он обвел глазами залу, ища девушку. Вон она стоит, среди придворных дам королевы. И смотрит прямо на него. С ненавистью! Да, о Боже, с такой ненавистью… и с таким презрением! Значит, она уже знает. Ей сказали о нем… О, это уже слишком!
Чаша его мук была переполнена. Он отвел свой взор от пылающих, потемневших почти до черноты синих глаз Доминик и опустил голову. «Бросить все им… имя, состояние, богатства. И уйти в монастырь следом за своей женой! Или… или лучше вернуться к себе во дворец, — и вскрыть себе вены в ванне! Зачем
