Она прижала руки к груди, в ее больших зеленоватых глазах, похожих на два глубоких лесных озера, плескались надежда и радость.
— Ах, как я мечтаю об этом!
— Тогда, сестра, ты не должна говорить обо мне дурно Доминик де Руссильон. Если она узнает обо мне… Я этого не вынесу! Я просто руки на себя наложу!
— Всемилостивейший Боже! Нет-нет, Рауль! Умоляю тебя!.. Не смей даже думать об этом! Я обещаю помочь тебе. Не буду говорить о тебе плохо. Но и ты должен мне обещать одну вещь — что не причинишь зла этой юной невинной девушке. Что ты будешь относится к ней по-рыцарски. Что ее честь не будет запятнана тобою.
— Как ты можешь так говорить, Розамонда! Доминик для меня — как святая, как Мадонна, на которую простым смертным можно только молиться! Я не прикоснусь к ней до нашей свадьбы, никогда не обижу, клянусь тебе, жизнью своею клянусь!
— О, брат… Какое это было бы счастье, — если бы ты завоевал ее любовь и женился бы на ней!
— Так и будет. Верь в это, сестричка! Мы все вместе уедем в Прованс. У нас будут дети с Доминик… Прекрасные дети! И ты будешь им хорошей, доброй тетушкой, раз уж ты не хочешь выходить замуж! И, я обещаю, — отныне я больше не буду настаивать на твоем замужестве.
Лицо Розамонды озарилось счастьем. Он рисовал перед ней чудесные картины! Как она хотела, чтоб все так и было!
— Но есть еще одно обстоятельство, — печально продолжал Рауль. — И оно меня очень тревожит.
— Какое?
— Наш кузен Робер. Ты ведь знаешь, что он женился в Лангедоке? Что Бланш и король заставили его?
— Да, мне об этом известно… и что же?
— Но ты еще не знаешь, — а мне сказала королева, — что жена Робера ушла в картезианский монастырь.
— О Боже!.. Как же так?..
— Подробности он сам тебе расскажет… если захочет. Он женат — но остался без жены; Папа, как я понял из слов ее величества, не знаю уж почему, не даст ему развод с нею. А как зовут его жену, тебе, сестричка, неизвестно?
— Робер не говорил мне этого.
— Ее зовут — Мари-Флоранс де Руссильон, Розамонда! Она — родная сестра Мари-Доминик.
— Ах, Рауль!.. Как это все странно!
— Странно, сестра? Не странно — а опасно! Потому что, по-моему, Робер тоже влюбился в новую даму королевы.
— Не может этого быть! С чего ты это взял?
— Я заметил это по его лицу. Как он смотрел на Доминик на приеме. И, главное, — почему, как ты полагаешь, он хотел меня сегодня ночью убить?
— Ты думаешь… о Рауль! Что за подозрение!
— Он ревнует, сестричка! Он жутко ревнует меня к Доминик! Он ходил к ней сегодня ночью, перед тем, как прибежать в опочивальню королевы. То, что он был на третьем этаже, где нахдятся комнаты дам Бланш, подтвердила стража. И, я думаю, графиня отвергла его! Вот он и взбесился!
— Рауль!.. Ты говоришь глупости! Робер не способен на такое, да еще из-за ревности! К тому же, получается, Доминик — почти его сестра… Какая может быть у него к ней любовь?
— Сестричка!.. Я ведь влюбился с первого взгляда. Почему это не могло произойти и с ним? Возможно, Доминик похожа на Мари-Флоранс, его жену-монашку…
— Нет-нет, я в это не верю, — и Розамонда покачала головой.
— Посмотришь на него завтра. Последи за ним. И ты убедишься, милая сестра, что я прав. — Возможно, он просто пытается защитить эту девушку от тебя… Помня все, что ты сделал?
Рауль тяжело вздохнул и покаянно опустил глаза.
— Конечно, Робера можно извинить, — я причинил ему немало зла. Но и он должен был бы понять, что я хочу встать на путь исправления, что я уже не тот, что раньше! Но он не верит, не хочет дать мне шанс измениться к лучшему! Согласись, Розамонда, что это несправедливо! Ты-то ведь веришь мне, правда?
— Верю, брат! И я поговорю с нашим кузеном. Постараюсь убедить, как благодетельна для тебя любовь к Доминик, как жаждешь ты измениться к лучшему.
— Он не поймет. Ревность затуманила его разум. Даже не пытайся, Розамонда!..
Он нежно поцеловал и пожал ее руку.
— Уже поздно. Я пойду. Помни про свою клятву, сестра, — ты на моей стороне, а не на стороне Робера! По крайней мере, в этот раз! — добавил он, и в глубине его голубых глаз на миг промелькнуло что- то темное.
Но сестра, поглощенная всем услышанным, не заметила этого.
— Да, Рауль. Я на твоей стороне. Я обещаю! — твердо сказала она.
Он ушел, бросив исподлобья в сторону спальни сестры ненавидящий взгляд. Но он был все же очень доволен собой. Розамонда не станет мешать ему, рассказывать о его прошлом Доминик! Он даже засмеялся. Как же все-таки наивна и доверчива его милая сестричка!
Но все же… все же Рауль действительно был влюблен! И он сам удивлялся силе вспыхнувшей в нем страсти. «Доминик! Ты должна быть моей! Только моей! И скоро, совсем скоро так и будет!» — сказал он себе.
Розамонда вновь уселась за свое рукоделие. Но разговор с братом не шел у нее из головы. Неужели Господь услышал ее молитвы, — и Рауль наконец-то станет другим? станет добрым, честным, благородным? «Да, так будет, будет! Любовь к Доминик исцелит его! Она — величайшее благо, дарованное людям!» — думала девушка.
Но тут вновь послышался негромкий стук в дверь. Это был карлик Очо, любимец королевы. И он интересовался тоже здоровьем де Немюра. Розамонда знала, что карлик не способен причинить зла герцогу, и пустила его в спальню, где спал Робер.
Потом Очо ушел, и Розамонда вздохнула с облегчением. Кажется, время неожиданных ночных визитов миновало. Прошел час. Девушка задремала над своей вышивкой…
И вдруг опять в дверь постучали — громко и властно. Розамонда вздрогнула и открыла глаза. Кто бы это мог быть? Слуги давно легли, и будить их, чтобы они отперли незваному гостю или гостям, девушке не хотелось. Она подошла к двери и спросила:
— Кто там?
И услышала повелительное:
— Королева! Откройте немедленно!
Розамонда отворила дверь и отступила, пораженная… На пороге стояли Бланш и Инес де Луна.
— Герцогиня де Ноайль! — холодным голосом отчеканила королева. — Я хочу видеть герцога де Немюра!
— Ваше величество… — приседая, пролепетала изумленная Розамонда. — Герцог спит. Я дала ему снотворное. И вряд ли смогу разбудить его.
Бланш слегка усмехнулась:
— Никто не просит вас БУДИТЬ его, дорогая герцогиня! Вы что, не слышите, — я хочу ВИДЕТЬ его!
Розамонда начала краснеть. Что задумала королева? Явиться ночью… в такой поздний час… А Робер крепко спит!
— Где он? — спросила Бланш. — Проводите меня к нему. Сейчас же!
Девушке оставалось только повиноваться. Она открыла дверь в свою спальню, и королева вошла туда. Розамонда осталась стоять на пороге; но Бланш обернулась и произнесла чуть насмешливо и в то же время гневно:
— Вы так и собираетесь стоять там, милая моя? Выйдите и закройте дверь!
