коридора бесшумно вышла стая воргов. Матюкнувшись про себя, я метнулся к стене, прижимаясь пушистым пузом к холодному и довольно острому орнаменту в нише. Конечно, если меня обнаружат и поднимут тревогу, я смогу отбиться и перебить всех тварей на этом уровне. Теоретически, я смогу даже проложить себе путь силой через все Катакомбы Вриев и выйди к тонкой нити моста, ведущего ко входу в Дурманящий Покой… но и только. А там меня просто и без затей пустят на прокорм ораве местных тварей, и никакое Могущество не спасет. Знаю, некоторые недалекого ума Владыки пытались силой пройти по древним комплексам… ну и толку? Где они, эти умники? Вошли под своды Золотого Погоста, да там и остались. Не зря некоторые из местных умертвий обладают тенью Могущества… и, надо заметить, таких умертвий не так уж и мало. Нельзя ломиться напролом. Не знаю, как поставлена система связи между Ярусами, но, нашумев на одном, ты столкнешься с более сильным противодействием на другом. И чем больше шуму ты поднимешь, чем больше сил ты вольешь в бой… тем быстрее тебя оприходуют Стражи. Эти… существа… используют всю мощь и могущество древней магии создателей подземелий, куда уж нам до них браться… Но, если уж и Стражи не справились с нарушителем, в ход идет защитная система самого комплекса – Волна. Та самая клокочущая зеленая энергия… И вот тогда уже – закономерный итог: нарушителя просто смывает… как мелкое насекомое… развоплощает, стирая саму память о назойливой твари с полотна вселенной. Умирать мне не хотелось. Тем более, развоплощаться. Посему, засунув свою гордость куда поглубже, я тихо сидел в неудобной узкой нише и терпеливо ждал, пока стая черных зверушек не свалит с площади по своим делам. Ворги на площади застряли надолго. Я уже проклинал все на свете, отлежал лапы и хвост, острый орнамент ощутимо отдавил мне ребра… Я уже был готов плюнуть на все и пойти резать черных уродцев, когда, наконец, вся стая не снялась по тревоге и не умчалась в боковой коридор. Выждав для гарантии еще пару ксат, вслушиваясь в едва слышные на расстоянии крики и шум боя, я буквально выпал из ниши, меняя ипостась. Надо размяться. Помянув ласковыми словами воргов, я полез посмотреть, что же такое мне натерло пару мощных синяков на ребрах. Какого же было мое удивление, когда я заметил целую полосу пирамидок, густо покрытых темным рунным письмом. Мда. Надо же… я лежал на цели своего поиска… Потерев ребра, я достал из пространственного кармана сумку и осторожно, стараясь не зацепить нити охранного плетения, вынул из пазов Ключи. Пять пар пирамидок, восемь рун и шесть одинарных Путеводных ключей. Первый пункт можно вычеркивать. Проверив еще три таких ниши, я нашел еще один блок Путеводных Ключей, но на этот раз они хранились в небольшой шкатулке из обсидиана в узкой нише. Захватив столь нежданную добычу, я убрал в пространственный карман сумку и вновь вернулся к животной ипостаси. 'Пойти, что ли, посмотреть, кого сожрали ворги?' – возникла ленивая мысль. 'Оно мне надо?' – тут же ответил инстинкт самосохранения. 'В принципе, не надо.' – согласилась та же ленивая мысль. – 'Но, если это соплеменники…' Да, если слопали соплеменников, посетить место боя стоит. Или нет? Я на мгновение замер, обдумывая этот вопрос, но, не найдя непосредственной для себя опасности, все же решил сходить и проверить. Без единого звука переставляя лапы по осточертевшему скользкому полу, я быстро бежал по коридору, отмечая в памяти боковые повороты, лёжки вриев и проходы во внутренние помещения, дабы позже нанести их на карту. Вся хищная живность уже успела пожрать, и теперь сонно дремала на своих местах. Вот мимо меня протопали те самые ворги, даже не обратив внимания на более темную тень у стены. От хищников тянуло сладковатым запахом крови. Столь знакомым мне запахом, между прочим. Все же, среди съеденных хоть один демон, но был. Искристая кровь оставила слабо светящиеся золотые пятна на черных рожах. Жрали совсем недавно, ведь адская кровь быстро теряет свечение. Надо шевелиться, иначе то, ради чего я иду, будет безнадежно испорченно. К месту бойни я вышел внезапно: коридор резко повернул, показывая мне малую площадь. Я остановился, словно в стену воткнулся. Бедолаги… Вся площадь залита кровью. Не только адской… разодранные буквально на фарш куски тел раскиданы по всему залу, разноцветная кровь собиралась лужами в углублениях орнамента, тонкими струйками стекая в чашу давно не работающего фонтана. Я сменил ипостась на более привычную – демоническую. В руках появились парные клинки, вызванные из вневременного хранилища. У фонтана толклись три врия. Их придется убить. Я подошел достаточно близко… Полог тишины незаметно окутал площадь. Поле коснулось плит пола и без единого звука вошло вглубь, пока не уперлось в горные породы. Вот теперь… пора. Прыжок, удар… черный алмаз рунных клинков практически без сопротивления отрубает голову одного из вриев, второй меч по косой разрубает черное тело, буквально разваливая пополам. Две твари померли мгновенно, не издав ни звука. Лишь тела с гулким шлепком рухнули на пол. Третья тварь зашипела, подзывая товарок. Ага, как же… Короткий взмах клинков, и третья уродливая башка отваливает от тела. Вот и все, делов-то… Сжимаю полог тишины поближе, дабы никакая случайно вывалившаяся из-за поворота зверюга не уткнулась в него носом. Вот теперь можно более спокойно рассмотреть останки. Я едва успел к моменту формирования первого кризайла. В воздухе над растерзанным телом появилось едва видимое свечение. У демонов душа не сразу покидает мертвую плоть. Более того, даже отлетая от тела, наша душа не сразу возвращается в цикл перерождения, а некоторое время существует в мире физически. В этом есть свои преимущества, и свои недостатки. Ведь душа – беззащитна. Что бы ни говорили теоретики и теологи других рас, но любая, любая душа уязвима! В этом все равны. Да, у некоторых рас души более нежные, у других – более устойчивые, но повредить или уничтожить можно любую из них. И душу демона тоже. Сейчас на моих глазах начался процесс воплощения души в реальном мире: на высоте атара в воздухе формировался кризайл – физическое проявление души демона. Это именно то, ради чего я рискнул и пришел сюда. Несмотря на все конфликты и склоки в нашем племени, души всегда неприкосновенны. Разрушить кризайл – величайшее преступление, и кара за него лишь одна – развоплощение. Нет оправданий таким поступкам. Да, уничтожить кризайл можно и случайно – достаточно наступить на хрупкий кристалл, но даже разбитый самоцвет можно восстановить, хотя и поврежденная душа будет обречена на долгие и мучительные перерождения. Даже Пожиратели Душ редко уничтожают душу до конца. Да, выесть накопленную силу могут. Могут даже повредить оболочку, но практически никогда не уничтожают целиком. Слишком великая ценность! Кризайл сформировался быстро и правильно, зависнув в воздухе: светло салатовый кристалл, десять шиг в длину, около двух шиг в ширину, чем-то напоминающий веретено. Я аккуратно взял в руки самоцвет, обернул мягкой тканью и уложил в прочную титановую коробку, созданную мной как раз для таких целей. Второй кризайл формировался чуть дольше: погибший демон был взрослее и сильнее, и его душа крепче держалась в теле. Но вскоре алое свечение утихло, позволяя мне забрать второй кристалл: вытянутый овальный камень, цветом схожий с ярко-алым рубином. Также обмотав его мягкой тканью, я уложил кристалл в коробку. Еще два камня сформировались практически одновременно: синий и оранжевый. Но вот пятый… Пятый кризайл рождался мучительно. Убрав четыре бесценных кристалла, я присел возле мечущегося золотого свечения. Молодой демон умер не сразу: видно было, что жрать бедолагу начали еще живым. Неужели ворги сумели повредить его душу? Эти твари вполне в состоянии откусить кусочек эфирного тела. Я сел на пол, всматриваясь в безжизненное лицо. Знакомое… но откуда? Память упорно молчала. Развернув охранную сеть, я выпал в ментальный фон. Мерцающее марево расслоилось на знакомый пейзаж астрального мира. Вот чуть в стороне обожранные врии устроились спать, рядом затухающий след от воплощенных кризайлов. Чуть ниже – неприятные темные пятна прорванной реальности. Вот это уже плохо. Если был прорыв, значит есть и визитер. И единственная жертва сейчас корчилась в агонии. Подзабытое чувство жгучей ненависти выплеснулось в эфирный план, привлекая внимание паразита ко мне. Бедный паренек! Это ж надо было попасться этой твари! Нет ничего страшнее, чем эфирные хищники, начинающие поедать ослабленную смертью душу. Такие раны очень тяжело затягиваются. Бесформенная туша хищника оторвалась от своей жертвы, вытягивая ко мне тонкие поисковые
