Джорджем. Он мне много чего порассказал про карнизы и плинтусы.
Джек расхохотался.
— И вы не умерли со скуки? — Внезапно он пристально вгляделся ей в лицо. — С вами все в порядке?
— Да, в порядке. Я просто немного устала.
— Давайте-ка поищем местечко поспокойней.
Он провел ее в маленькую гостиную в задней части дома. Полный красноносый мужчина, расстегнув на животе пиджак, крепко спал в кресле. Девочка лет двенадцати лежала на ковре и читала книгу.
— Привет, Пегги, — сказал Джек. Девочка улыбнулась в ответ и вернулась к своей книжке.
Они присели на кушетку под окном. Джек спросил:
— Льюис тоже здесь?
— Да, где-то в той комнате. Говорит с Дэнни.
— А где вы с ним живете?
— На южном побережье, в Лаймингтоне.
— Вам там нравится?
Новое открытие: оказывается, ей совсем не хочется возвращаться в Лаймингтон; она боится ехать назад.
— Очень, — вслух сказала она. — Так чудесно снова иметь свой дом. И здорово жить на берегу моря.
— Чем сейчас занимается Льюис?
— У него была лодочная мастерская.
Джек нахмурил брови.
— Была?
— Десять дней назад там случился пожар.
— И что, большой ущерб?
— Мастерская сгорела дотла. Контора, стапеля — все.
— Бог мой, вот так дела. Бедняга Льюис — такой удар!
— Да уж.
— Полагаю, мастерская была застрахована?
— Конечно. — Ей вспомнился визит мистера Симпсона, потом рассказ Льюиса о подозрениях инспектора насчет Джерри Колвина. Мог ли Джерри поджечь мастерскую?
Она улыбнулась Джеку.
— А как дела у вас, Джек? Чем занимаетесь? Боюсь, для ваших талантов в последнее время уже не находится достойного применения.
— О, вы удивитесь — правительствам вечно надо знать, что замышляют другие правительства, даже те, которые предположительно являются нашими друзьями. После войны я пару лет прослужил в дипломатическом корпусе. А потом, даже не знаю почему, внезапно понял, что с меня хватит. Мое занятие стало казаться мне каким-то… вульгарным, если можно так сказать. Сплошное притворство. Во время войны этому еще есть оправдание, но сейчас… Знаете, такая работа сильно сказывается на образе мыслей. Вы смотрите на других людей и гадаете, каковы они на самом деле, что скрывается за их внешностью. Так что я ушел в отставку и вернулся в Италию.
— В Рим?
— Да. Я находился там во время войны, поэтому мне хотелось убедиться, что люди, которые помогали мне тогда, живы и здравствуют. О да, и я написал книгу.
— Книгу?
— Не надо так удивляться. Я вполне могу связать пару слов. Получилось нечто вроде путевых заметок, хотя, конечно, это звучит немного старомодно.
— Боже, Джек, до чего впечатляюще. А как насчет семьи? Дети?
— Боюсь, что нет.
— То есть вы не смогли уговорить Габриэлу выйти за вас?
— Габи не лишена здравого смысла. К тому же, я дожидался вас, Фредди. Когда мне сообщили, что вы выскочили замуж за Льюиса Коритона, я был безутешен.
Они поговорили о семье Джека, о его квартире в Риме, об общих друзьях. Потом мужчина в пиджаке внезапно издал громкий всхрап, рывком поднялся в кресле и поинтересовался:
— А сколько сейчас времени? У меня встреча с родственниками жены, — и вышел из комнаты.
Фредди посмотрела на часы. Была половина девятого.
— Надо мне пойти разыскать Льюиса, — сказала она. — Очень приятно было поговорить с вами, Джек. Я рада снова вас видеть.
Она поцеловала его в щеку и вернулась в гостиную. Гости постепенно расходились; осталось не больше дюжины человек, и быстрого взгляда было достаточного, чтобы понять, что Льюиса среди них нет. Она поискала в комнатах первого этажа. Спустилась вниз, в подвал, где на кухне пожилая женщина, закатав рукава, перемывала бокалы. Фредди решила заглянуть в туалет, поднялась наверх, но и там никого не было.
У нее неприятно засосало под ложечкой, когда правда открылась во всей своей неприглядности: Льюис уехал, ничего ей не сказав. Она все еще надеялась, что ошиблась, что он не мог так с ней поступить, что сейчас она оглянется и увидит его, нетерпеливо посматривающего на часы, спешащего отправиться дальше. Однако Льюис так и не появился, и она стояла посреди гостиной, не зная, как ей поступить, теребя ожерелье на шее.
— Фредди?
Она подняла голову. Словно из-под земли перед ней возник Джек.
— А где Льюис? — спросил он.
— Я не знаю, — она усмехнулась. Может, Льюис разозлился на нее за то, что она слишком долго разговаривала с Джеком? — Похоже, он уехал.
— Уехал?
— Да. — Фредди предпочла сказать правду; на притворство у нее просто не осталось сил.
— А где вы остановились?
Она назвала их отель.
— Может, он вернулся туда?
— Вряд ли. Вы же знаете Льюиса — он любит веселиться ночь напролет. — Правда, в последнее время ей казалось, что она совсем его не знает.
Фредди сказала:
— Он разговаривал с Дэнни. Возможно, они вместе куда-то поехали.
— У Дэнни была назначена встреча в «Критерионе». Может, поищем там?
— Вы не должны ехать со мной, Джек. Думаю, мне лучше взять такси и вернуться в отель.
От его взгляда ей стало не по себе. Казалось, Джек видит ее насквозь и понимает, что ее жизнь пошла наперекосяк.
— Мне бы хотелось поболтать с Льюисом, — непринужденно сказал он. — Мы сто лет с ним не виделись.
Они вышли на улицу, и Джек остановил такси. По пути до Пикадилли Фредди сидела молча, пытаясь справиться с потрясением и болью. Джек болтал о том о сем, а она время от времени вставляла «Да», «Нет» и «Ну надо же», но думала только о Льюисе, который бросил ее одну, словно она не имела для него никакого значения.
В ресторане «Критериона» — сплошь золото, мозаика и бархатные портьеры — Джек обратился к метрдотелю, чтобы узнать, где стол мистера Бекфорда. Их проводили в центр зала. Льюис действительно сидел там, рядом с Дензелом Бекфордом, и Фредди застыла, не в силах вымолвить ни слова, терзаемая яростью, обидой и одновременно желанием броситься к нему в объятия, вернуть былые отношения — любым способом.
Льюис сказал:
— Привет, Фредди, — как будто ничего особенного не произошло, а потом воскликнул: — Вы только
