— Думай о Цицероне, будь что будет, — подсказала ей одна из девушек, властно взмахнув рукой.
Марина так и поступила. Перед ней отчетливо появился Цицерон, и это было только началом.
По мере того как она тянула за веревочку, за Цицероном всплывали другие имена, другие места, другие воспоминания. Несколько мгновений спустя она вспомнила, что она Марина, что она бежала из двора Финваны и что Луси бросила ее в колодец. Стало быть, она, скорее всего, находится в Аду.
Холодок пробежал по спине Марины, но она не открыла рта.
Обе девушки настойчиво просили ее говорить.
— Это твой брат?
— Это какое-то место?
— Это зашифрованное имя?
— Думай.
— Думай.
Ей учинили допрос по всем правилам. Кто бы ни были эти две девушки, их надо было обмануть.
— Не знаю, это возникло неожиданно, точно вспышка при выстреле, затем все исчезло. Сейчас я ничего не помню, совсем ничего.
— Это естественно, — ответили девушки в ответ.
Они немного успокоились.
— Почему? Что со мной происходит? — поинтересовалась Марина.
Однако девушки не стали утолять ее любопытства. Наоборот, они начали шептаться между собой.
Пока одна из них убирала волосы со лба Марины, будто та захворала, другая угощала ее шипучим напитком из хрустального кубка.
— Пей, это очень вкусно, — говорила она. — Тебе станет легче.
Напиток Марине совсем не понравился. Девушки вели себя так же вкрадчиво, как медсестры перед тем, как сделать прививку. Каким бы ни был этот напиток, лучше его не пить.
Марина отхлебнула глоток и тут же затряслась в приступе безудержного кашля.
— Ах, извините, какой он вкусный.
Марина облизала губы, делая вид, будто смакует вкусную жидкость.
— Мммм.
— Ладно, выпей еще немного.
— Большое спасибо, я уже отхлебнула большой глоток, это было чудесно.
Обе девушки молчали, смотря на нее, видно было, что им торопиться некуда. Наверно, времени у них было сколько угодно. Целая вечность.
Марина вздрогнула и прочувствовала свои размеренные, спокойные движения, замедленное дыхание и остекленевший взор.
Она решила подражать девушкам.
У Марины никогда не получались упражнения по релаксации, обычно они вызывали у нее смех, однако сейчас было не время думать об этом, и она начала думать о пляжах, глупостях, которые ей рассказывала преподавательница физкультуры. Марина долго мысленно представляла пейзажи, вызывающие сон, ей удалось сделать так, чтобы ее движения замедлились, а щеки побледнели.
Обе девушки казались довольными.
— Это уже лучше.
— Гораздо лучше.
Марина осторожно встала и с явным наслаждением согласно кивнула. Чем меньше она будет говорить, тем лучше.
— Ты больше не чувствуешь тревоги, правда?
— Нет, — соврала она.
— Тебя не волнует, ни кто ты, ни откуда ты?
Марине хотелось крикнуть, что это ее очень волнует, что она умирает от страха и желает уйти отсюда, вернуться к Цицерону и целовать его. Но она сдержалась. Движениями, достойными автомата, она пригладила свое платье.
— Ничуть, — сказала она, избегая опасности.
Обе девушки снова заговорщически переглянулись и затем изящно захлопали в ладоши.
— Идите все сюда!
— Новенькая проснулась.
— Можете принести подарки.
И девушки понемногу стали подходить.
Марина оказалась окруженной множеством спокойных и приятных красоток, которые щедро одаривали ее всякой всячиной, предлагая ей одежду, духи и туфли.
— С благополучным прибытием!
— Я очарована.
— Какая красивая!
Красавицы окружили Марину. Она прикинула, что этих девушек не менее полсотни, и вопреки всем различиям между ними было такое ощущение, что они составляют одну семью.
Девушки были юными, хорошенькими, но казались немного удивленными. Возможно, это объяснялось их остекленевшими взорами, заторможенными жестами и неторопливой речью.
— Ну и ну… Значит, ты не знаешь, куда попала…
Марина огляделась вокруг. Зал мраморной белизны был широким и просторным, его красиво отделанный потолок покоился на могучих дорических колоннах. То здесь, то там били фонтаны со свежей водой; пышные клумбы с белыми гардениями не позволяли определить, дворец ли это или парк. Однако стеклянные окна готических форм открывали небо в мутных тонах, что-то среднее между сумерками и рассветом.
Марина встала и неторопливо пошла по саду и, заметив небо, с удивлением обнаружила, что на нем не одна, а сотни лун.
Мутные луны освещали сад, как фонарики во время празднования дней рождения.
— Здесь всегда ночь? — спросила Марина.
— Похоже на то.
— Кажется, что так.
— Но каждая ночь отличается от предыдущей.
— Одни ночи холоднее, другие теплее.
— Иногда светит больше лун, иногда меньше.
— В иные ночи случается звездопад.
— В другие ночи падают кометы.
— Бывают ночи, когда видно северное сияние.
— Бывают ночи, когда сверкают молнии.
— Бывают ночи, когда бродят призраки.
Все девушки говорили благозвучными голосами, и было заметно, что они стараются угодить ей.
— Короче говоря, здесь все время царит ночь, — подвела итог Марина.
— Мы живем среди вечной ночи, — сказала веснушчатая девушка голосом поэтессы. — Мы живем среди ночи, когда светят тысячи лун, меняются созвездия, а сны становятся явью.
— Добро пожаловать в Царство тьмы, — произнесла другая девушка, широко улыбаясь.
Марина почувствовала, как у нее мурашки по коже бегают, но не подала вида.
— Здесь ты станешь счастливой, если знаешь, что означает это слово.
— А если не знаешь, то очень скоро узнаешь.
Стало быть, эти девушки не представляли опасности. Наоборот, они утешали ее, предлагали ей свое общество и дружбу. Однако ради всего этого, ради того, чтобы воспользоваться безмятежностью Царства тьмы, надо было отказаться от воспоминаний. Помнить — означало тосковать и страдать.
Ладно, Марина притворится одной из них и, соблюдая все предосторожности, постарается разузнать,
