от судов.
К 9 ч зыбь значительно усилилась, и ветер нагнал на пролив густой туман.
В 9 ч 25 мин «Николай I» сообщил, что он прекратил полеты из-за зыби, так как спуск аппаратов на воду становится рискованным, и один из аппаратов уже получил повреждения. Кроме того, второй самолет, вернувшийся из разведки, сообщил, что в районе Босфора налег густой туман высотой до 200 м, не только лишающий возможностей какого-либо наблюдения, но и не позволяющий аппаратам ориентироваться во время полета.
Рассчитывая, что ко времени окончания траления погода улучшится, командование решило не отменять операцию. Действительно, к 11 часам утра туман стал слабеть, и к полудню ветер и зыбь настолько стихли, что явилась возможность снова начать полеты.
В 11 ч начальник минной бригады{112}, руководивший работой тралящих судов, сообщил, что первые две площади протралены, и прислал к флоту миноносец «Зоркий» для проводки «Трех Святителей» и «Ростислава» к району, откуда предполагалось начать бомбардировку.
В 11 ч 10 мин оба корабля отделились от флота и направились по назначению.
На этот раз в задание входил обстрел приморского фронта района Кара-Бурну и укреплений на правом фланге Чаталджинских позиций. Обстрел этого района должен был вызвать подозрение неприятеля, что цель операции — произвести подготовку для высадки десанта на европейском берегу.
В 12 ч 45 мин «Николай I» и «Алмаз» возобновили полеты, причем самолетам было приказано наблюдать за Босфором или оставаться в районе операции, в зависимости от условий погоды.
Наблюдения показали, что Босфор продолжает оставаться чистым от кораблей и неприятель не обнаруживает намерения выйти. Также не было обнаружено никаких кораблей и в районе Кара-Бурну.
В 14 ч 40 мин корабли подошли к протраленным районам и приступили к бомбардировке. К этому времени сюда подошел и крейсер «Кагул», который сообщил, что, имея от пленных сведения о местах нахождения новых батарей, он послан командованием указывать выстрелами (?! —
Все указанные «Кагулом» пункты — новые батареи, казармы и все, похожее на укрепления, на восточном склоне мыса Кара-Бурну — были обстреляны прицельным огнем, причем было выпущено:
— «Три Святителя» — 132 снаряда 152-мм калибра;
— «Ростислав» — 39 снарядов 254-мм калибра.
Неприятельские батареи не отвечали. Был наблюден ряд хороших попаданий, но точных результатов обстрела из-за отсутствия воздушного наблюдения установлено не было. Присутствия каких-либо войск на берегу обнаружено не было, хотя в ряде мест были замечены сооружения, похожие на окопы.
В 16 ч 10 мин бомбардировка была закончена, и корабли в 18 ч присоединились к флоту.
Отойдя на ночь в море, флот к утру снова подошел к румелийскому побережью, на этот раз в район Иниады.
Для обстрела последней в 6 ч 20 мин был послан линейный корабль «Ростислав», который, пройдя по протраленному заранее пространству. подошел к бухте Иниада на 35 кб и здесь по указанию крейсера «Память Меркурия»[68] обстрелял казенные здания (почту, телеграф), но никаких батарей или войсковых частей не обнаружил, тем более, что вся прилегающая к бухте местность была покрыта густым лесом{113}.
Выполнив задание, корабли отошли к флоту, с которым 5 мая вернулись в Севастополь.
23 октября 1916 г. болгары заняли румынский порт Констанцу Порт этот имел большое значение, ввиду находившихся в нем больших запасов нефти, бензина и керосина{114} , которыми пользовались корабли русского флота; нефтяные миноносцы пополняли в Констанце запасы топлива при операциях у Босфора или в западной части Черного моря {115}.
Когда падение Констанцы, защищаемой с суши одними только румынскими войсками, стало очевидным, командующий флотом получил приказание из ставки ни в коем случае при оставлении порта не уничтожать запасов горючего. Предполагалось в ближайшем будущем прислать несколько русских дивизий и взять Констанцу обратно. Однако из-за сильного натиска немцев предназначенные войска были использованы в другом месте. Надежда вновь овладеть Констанцей отпала.
Неприятель до этого терпел большой недостаток в топливе для подводных лодок; этим объяснялась их бездеятельность за последнее время{116}.
Уже через пять дней после занятия Констанцы болгарами. Как только выяснилось, что на захват порта вновь рассчитывать нельзя, были посланы три миноносца, чтобы уничтожить многочисленные портовые нефтяные цистерны артиллерийским огнем. Однако для обстрела погода оказалась слишком свежей; продержавшись два дня в море, миноносцы вернулись в Севастополь{117} .
Ввиду того, что погода не стихала, и продуктивной стрельбы от миноносцев ждать было нельзя. 30 октября был послан для той же пели крейсер «Память Меркурия» (флаг начальника бригады крейсеров) под охраной миноносцев «Поспешный», «Счастливый» и «Дерзкий».
Из-за сильного норд-оста, клавшего крейсер до 30 на борт, начальник бригады{118} решил операцию отложить, но командующий флотом потребовал ее выполнения во что бы то ни стало. 1 ноября крейсер «Память Меркурия» подошел к порту и обстрелял его с расстояния 54 кб; в местах расположения цистерн были замечены пожары. Определить точно размеры повреждений не представлялось, однако, возможным вследствие ветра, прибивавшего дым к земле и окутавшего цистерны. Считая, что пожар цистерн будет распространяться, начальник бригады крейсеров после 15-минутного обстрела{119} отошел в море, чтобы в случае атаки подводных лодок скорее выйти из стесненного минными заграждениями района маневрирования. Одна подводная лодка была замечена по курсу крейсера, когда он приближался к берегу. По-видимому, присутствие этой подводной лодки сделало стрельбу крейсера нервной и несколько беспорядочной. При отходе крейсер был обстрелян неприятельской береговой батареей.
На рассвете 2 ноября были посланы миноносцы «Быстрый» и «Пылкий», чтобы осмотреть обстрелянный район. Погода продолжала быть свежей. Миноносцы обстреливали берег в течение 1 часа{120}. По мнению начальника дивизиона {121}, разрушения на берегу были недостаточными. 3 ноября крейсер «Память Меркурия» был вновь послан в сопровождении миноносцев «Пронзительный», «Живой» и «Жаркий» для окончательного уничтожения цистерн{122}. «Пронзительный» предназначался для противолодочной охраны, а «Живой» и «Жаркий» — для траления. Оба они были высланы вперед, чтобы заранее протрались путь для крейсера. Ночью один из миноносцев («Живой») приткнулся к мели у Мидии, но был быстро снят другим («Жарким»). На радио миноносцев, просивших назначить им рандеву, крейсер не отвечал, чтобы не обнаружить заранее своего присутствия неприятелю. Таким образом, крейсер остался без тральщиков.
В 6 ч 20 мин 4 ноября «Память Меркурия», пройдя между заграждениями, лег на курс к берегу. Через несколько минут береговая 152-мм батарея открыла огонь с перелетами кабельтовых в пятнадцати. Крейсер не изменил курса. В 45 кб от мола он повернул на S и в 6 ч 36 мин открыл огонь одновременно по батарее и по цистернам, идя на сближение, при чем ближайшее расстояние до мола было около 32 кб. Вскоре после начала бомбардировки появились два неприятельских гидросамолета на высоте 600 м. Чтобы не менять курса и не сбивать свою стрельбу, командир крейсера передал все заботы об отражении гидросамолетов на задний мостик. Зенитные пушки открыли сильный огонь, заставивший один аппарат, вероятно поврежденный, повернуть обратно. Другой аппарат набрал высоту 3000 м и продолжал атаку; снизиться ниже 2500 м ему не позволял зенитный огонь корабля.
Через 10 мин после начала бомбардировки часть цистерн загорелась: последовал ряд взрывов, и
