вскоре все нижние цистерны были объяты огнем; пожар распространялся с неимоверной быстротой. В 6 ч 50 мин крейсер и миноносец повернули на север. Стрелявшая по крейсеру батарея была приведена к молчанию. Крейсер продолжал стрельбу левым бортом, переведя огонь кормового плутонга{123} на верхние цистерны, также вскоре загоревшиеся. Густой дым покрыл весь берег, охваченный сплошным пожаром. В это время открыла огонь вторая 152-мм батарея. Она быстро пристрелялась и получила закрытие. Крейсер описал коордонат, чтобы затруднить ей пристрелку. Батарея продолжала стрельбу все время, но попаданий в крейсер и миноносец не имела. Около 6 ч 50 мин гидросамолету удалось сбросить девять бомб: пять легли по левому борту и четыре по правому в непосредственной близости от корабля. В 7 ч 12 мин с мостика увидели торпеду, шедшую в носовую часть корабля. Правая машина была остановлена, и руль положен право на борт. Торпеда прошла в нескольких метрах от борта и затонула, оставив на воде характерные круги. Вскоре за кормой открылся перископ подводной лодки[69]. В 7 ч 30 мин крейсер вышел на линию заграждений. В 8 ч 30 мин последовала вторая атака гидросамолета. вновь сбросившего 10 бомб. Последние легли так близко, что на палубе были найдены осколки. В 13 ч «Память Меркурия» был у порта Мангалия и обстреливал его в течение 40 минут{124}.
Крейсер и миноносец после обстрела пошли к Севастополю. Пожар нефти был виден на расстоянии до 70 миль; потушить его удалось только лишь через 10 суток{125}.
«Память Меркурия» шел на бомбардировку после нескольких предшествовавших попыток; приходилось поэтому считаться с возможностью постановки неприятелем перед портом минных заграждений. Почти все время крейсер находился под обстрелом батарей, давших накрытие с самого начала, кроме того, он был атакован воздушными силами и подводной лодкой, на присутствие которой можно было рассчитывать с достоверностью.
Идти без тральщиков, имея при себе только один миноносец, было решением смелым.
Глава 5
СОВМЕСТНЫЕ ДЕЙСТВИЯ ЧЕРНОМОРСКОГО ФЛОТА И ПРИМОРСКОГО ОТРЯДА КАВКАЗСКОЙ АРМИИ НА ПОБЕРЕЖЬЕ ЛАЗИСТАНА
Тенденции Военного ведомства после войны с Японией, выразившиеся в стремлении сократить число крепостей, привели в период 1909–1912 гг. к решению упразднить ряд второстепенных крепостей, составлявших береговую оборону Черного моря. В числе упраздняемых были намечены крепости Керчь, Батум и Очаков. Из них первая, прикрывавшая вход в Азовское море, уже со времени Русско-японской войны была почти разоружена; что же касается Очакова и Батума, то ко времени мировой войны они существовали в полуупраздненном состоянии, особенно Батумская крепость, вооружение которой состояло из орудий устаревших образцов, потерявших современное боевое значение.
Морскому ведомству, для которого обе последние крепости были существенно важны, стоило больших трудов приостановить полное упразднение их, шедшее вразрез со взглядами флота, высказываемыми им постоянно при решении вопросов обороны черноморских берегов. Очаков прикрывал доступ неприятельскому флоту и десанту к Николаеву, где находилась тыловая база и были сосредоточены судостроительные средства флота; Батум же являлся единственной удобной маневренной базой для легких сил флота в их операциях против анатолийского побережья и. в частности, Лазистана.
Из переговоров по этому поводу между Военным и Морским ведомствами явствовало, что военные сферы не придают никакого значения возможности базирования частей Черноморского флота на Батум. На запросы о том, считает ли Военное ведомство, и в частности кавказское командование, что от флота потребуется содействие операциям армии на морском фронте кавказского побережья, руководящие военные круги каждый раз подчеркивали, что операции на приморском направлении не входят в планы кампании и борьба будет вестись на других, чисто сухопутных фронтах.
Попытки оперативных представителей флота договориться о возможных совместных действиях разбивались об уверенные заявления представителей армии, что Батуму как крепости не предоставляется никакой роли в вероятной борьбе, и это является главной причиной отказа от него.
Упорная борьба представителей флота за сохранение Очакова и Батума привела к оставлению этих крепостей в их прежнем состоянии, без какого бы то ни было технического переоборудования их боевых средств. Военное ведомство, согласившись с доводами флота относительно Очакова, вместе с тем в отношении Батума осталось при прежнем мнении, внеся лишь корректив, что он не подлежит окончательному разоружения ввиду того, что флот нуждается в нем как в базе для крейсерских операций в восточной части Черного моря и против портов анатолийского побережья.
Кроме того, с вступлением в строй новых нефтяных миноносцев Батум приобретал значение порта, через который должна была подвозиться из Баку[70] необходимая для флота нефть. В случае угрозы Батуму нефть должна была бы идти кружным железнодорожным путем через Ростов вокруг Азовского моря в Крым, что не только удлинило бы сроки получения, но и грозило невозможностью накопить в Севастополе достаточные запасы нефти из-за малой вместимости железнодорожных цистерн при большом расходе ее миноносцами.
Однако и позиция флота в этом вопросе не была тверда: в 1906 г. Батумский военный порт был упразднен, и таким образом флот лишился возможности развить здесь заблаговременно операционную базу, обеспеченную необходимыми запасами топлива и ремонтными средствами.
К началу войны Батум представлял собой совершенно необорудованную стоянку для военных кораблей с минимальными возможностями превратить ее в сколько-нибудь обеспеченное местопребывание для тех соединений флота, которые пришлось держать здесь с первых же дней войны{126}.
Так погрузка угля со склада Морского ведомства для миноносцев не могла, за отсутствием пристаней, производиться иначе, как сперва нагрузив углем магоны, а потом уже подавая эти магоны к порту. Эта процедура, например, для принятия 70 т занимала до 10 ч времени. Сами склады угля занимали ничтожную площадь и к моменту начала военных действий едва могли вместить 4000 т.
Таким образом, флот, настаивавший перед Военным ведомством о сохранении Батума как крепости, необходимой для защиты кораблей, базировавшихся на нее, в то же время не только не заботился о его оборудовании, но, в связи с допущенным упразднением военного порта, не принял мер к скорейшему восстановлению своей единственной операционной базы на Кавказском побережье за те тревожные три месяца, которые протекли со времени начала мировой войны до разрыва с Турцией.
Это было тем более непонятно, что в период 1912–1913 гг. в Батуме все время находился постоянный стационер (канонерская лодка), несший наблюдение за побережьем для воспрепятствования ввоза на Кавказ оружия. Таким образом, Батум являлся постоянной станцией, требовавшей и в мирное время своего оборудования более широкими средствами обслуживания и устранения тех неудобств, которые осложняли базирование и понижали оперативные возможности базирующихся здесь кораблей.
Неудобства эти существовали все время войны. Вопреки твердым уверениям кавказского командования, обстановка борьбы на этом побережье с первых же ее дней не замедлила создать приморский фронт. операции которого. в силу немедленных настойчивых требований сухопутного командования, заставили флот выделить сюда особый Батумский отряд кораблей для борьбы с берегом и поддержки сухопутных операций. Последние имели конечной целью овладение Трапезундом, являвшимся транзитным портом, соединявшим морские пути подвоза снабжения и людских пополнений неприятеля с дорогой на Эрзерум и к району расположения главных сил турецкой армии, оперировавшей на Кавказском фронте.
Особенно дала себя чувствовать необорудованность Батумского порта в тот период, когда развитие борьбы на приморском фронте потребовало выделения сюда из состава флота целой дивизии в составе четырех линейных кораблей, вынужденных месяцами базироваться на этот порт {127}, который самим ходом событий превратился не только в маневренную базу флота, но и в
