правительства России. Как пишет в своих воспоминаниях один из участников событий, в 6 часов 30 минут пополудни все пошли обедать наверх, в столовую председателя правительства Александра Керенского. Дальнейшее известно…
А вот что писала «Нью-Йорк таймс» всего через несколько лет, в марте 1920 года:
«Господин Василий Солдатёнков с супругой вчера удивили своих знакомых и друзей сообщением о бракосочетании. Избранницей господина Солдатёнкова стала Маделин Риз, племянница Мартина Фогеля, помощника Главного казначея США. Господин Солдатёнков, специальный представитель Временного правительства России ухаживал за мисс Риз какое-то время, однако ни мистер Фогель, ни его жена не давали согласия на свадьбу, поскольку жених был старше их племянницы на семнадцать лет».
Надо заметить, что первая супруга Солдатёнкова, княжна Елена Горчакова, выбрана была им вовсе не случайно — как-никак внучка канцлера Александра Горчакова, бессменного министра иностранных дел России в течение тридцати лет. В придачу к обаятельной супруге была еще вилла близ Соренто в
Как оказалось, княжне Елене Константиновне требовалось совсем другое. В то самое время, когда Василий Васильевич пытался обустроить свою жизнь на Северо-Американском континенте, его недавняя супруга купалась в роскоши на своей средиземноморской вилле. Княжну можно было повстречать и на острове Капри, расположенном неподалеку, — особенно часто она навещала свою приятельницу, маркизу Казати, известную более чем странными привычками и образом жизни, который шокировал даже тамошнюю публику. Случалось, она выходила на прогулку в сопровождении двух гепардов, вместо украшений использовала живых змей, а за обедом ей прислуживали полуголые поклонники. Свободные нравы обитателей острова Капри никого не удивляли — в те годы это было в порядке вещей. Недаром Капри называли «гомосексуальным раем» или «островом пороков». Елена Константиновна также не осталась в стороне от модных увлечений — даже среди ее прислуги не было мужчин. Садовники, шоферы, ездовые — все это были только женщины. Стоит ли удивляться, что, по словам князя Феликса Юсупова, семейная жизнь у Василия Солдатёнкова и Елены Горчаковой так и не сложилась.
Развод Василия Васильевича с княжной — если же быть точнее, то с семейством Горчаковых, утратившим прежнее влияние, — был оформлен за год до следующей свадьбы. Помимо необычных привязанностей княжны, совместной жизни препятствовало и то, что она была старше мужа на шесть лет. В Америке все получалось как раз наоборот, так что сохранялась слабая надежда, что новый брак окажется прочнее. Жили молодые в престижном районе уже упомянутого мной Манхэттена, близ Пятой авеню. Из окна дома открывался вид на Центральный парк и живописный пруд близ его ограды. Кстати, от этих мест не так уж далеко до дома, где поселилась княгиня Кира Алексеевна после того, как переехала на жительство в Нью-Йорк.
Естественно, что сын наследника богатого купца за свою жизнь настолько привык к роскошной жизни, что не мог отказать себе ни в чем, даже утратив прежние доходы. В декабре 1921 года в газете «Нью-Йорк таймс» появилось сообщение о том, что окружным судом Василий Солдатёнков признан должником. Задолженность его перед рестораном и отелем «Риц-Карлтон» составила 1336 долларов и 87 центов. По тем временам это были немалые деньги. Как можно предположить, случилось это еще до новой свадьбы, ну а потом положение выправилось благодаря семейству Риз. Впрочем, все это можно счесть за оговор, если бы газеты правду не узнали.
Повышенное внимание американской прессы к персоне Василия Солдатёнкова было вызвано не столько памятью о его отце, почетном сенаторе от штата Висконсин, но прежде всего активной помощью в работе миссии Элиу Рута в России, за что Солдатёнков удостоился благодарности лично от президента Вудро Вильсона. Целью миссии было заключение выгодных для американской стороны контрактов на разработку природных богатств, а также изучение возможностей для расширения американского экспорта в Россию. Покидая страну, Рут заявил: «Мы уезжаем обнадеженные, радостные и счастливые». В июле 1917 года вместе с миссией в Америку отбыл и Василий Солдатёнков, назначенный специальным представителем Временного правительства в США. С поставками из-за океана амуниции и вооружения правительство связывало надежды на победоносное завершение войны.
А вот очень тонкое наблюдение семидесятитрехлетнего мистера Рута, характеризующее отношение весьма продвинутых американских либералов к населению великой страны:
«Мы нашли здесь обучающийся свободе класс детей в сто семьдесят миллионов человек, и они нуждаются в игрушках из детского сада; они искренние, добрые, хорошие люди, но они в смятении и захвачены событиями».
Похоже, покровительственное отношение американского истеблишмента к «братьям меньшим» не изменилось и сейчас.
Судя по всему, осенью 1917 года Василий Васильевич Солдатёнков возвратился в Петербург, а после Октябрьского переворота снова отбыл в гостеприимную Америку.
И вот уже осенью 1918 года он рассказывает корреспонденту «Нью-Йорк таймс» о причинах падения империи. Рассказ предваряет характеристика, данная ему американским журналистом:
«Он мог бы стать математиком или инженером, но поступил на службу в военный флот, а позже проявил свои способности на ниве дипломатии. Чиновник по особым поручениям, он побывал едва ли не во всех европейских государствах, был знаком с виднейшими политиками. И вот теперь прибыл в Америку со специальной миссией от Временного правительства».
Повествование о причинах крушения империи занимает чуть ли не всю газетную полосу — рассказчик необычайно многословен. Он сетует на устаревшее вооружение российской армии, из-за чего она оказалась не способна вести победоносную войну, ругает царских чиновников:
«Протопопов легкомысленно относился к законным желаниям трудящихся классов, говоря, что они были вызваны интеллектуалами, когда у них на самом деле не было никакого неотложного требования, чтобы предъявить его правительству. Но это была неправда».
И конечно же недобрым словом поминает дипломат российские дороги — надежда снабдить армию американским оружием, доставив его через Владивосток по железной дороге в европейскую часть страны, угасла, стоило проанализировать возможности Транссибирской магистрали.
И вот наконец-то рассказчик переходит к самому главному — к февралю 1917 года. Читаю, с нетерпением жду впечатляющих откровений от свидетеля событий, готов воспринять сколь угодно глубокие и парадоксальные мысли, но… Но странное дело, по мнению опытного дипломата, было бы хлеба вдоволь в лавках, была бы в изобилии дешевая колбаса — и никакой революции не случилось бы. Ну и ну! Честно говоря, даже обидно такие откровения читать. Вот ведь, оказывается, в чем состояли «законные желания трудящихся классов». Да неужели всему причиной стали голодные желудки?
Увы, в который уже раз приходится делать вывод, что мировоззрение представителя правящей элиты оказалось на том самом уровне, который привел Россию сначала к Февральской революции, а потом и к Октябрю.
Если упомянуть о личной жизни, то как в России, так и в Америке Василию Васильевичу не очень повезло. После восьми лет совместной жизни с Маделин Риз они расстались. Новым избранником мисс Риз стал барон Константин Штакельберг, сын бывшего церемониймейстера двора Его Императорского Величества. Похоже, что после Октябрьского переворота у тамошних невест был исключительно богатый выбор женихов среди российских баронов, князей и «прочих графов».
Ну а Василий Солдатёнков, обиженный и на бывшую жену, и на эту хваленую Америку, вернулся в
