Точность была – плюс минус пару километров. Но удачи все же были.
Помогали дополнительные признаки. Самый главный – какой образ жизни вели местные старушки. Да, бабульки-пенсионерки. Притом не ведьмы. А именно просто старушки.
Не просто так природа наградила людей женщинами после менопаузы. И дала им продолжительность жизни поболе, чем старичкам.
Уж не для обслуживания очагов и передачи опыта молодухам человечество сохраняет старушек, которые уже не рожают потомства, да и не сильно то и могут работать.
Естественно, для сдерживания влияния тонких полей других миров, а главное, их развеселых представителей, существуют системы ведьм, колдунов и священнослужителей.
Но и старушки своим существованием влияют на ворота к соседям.
Вот по их качествам – количеству и активности, в округе вероятных целей, мы и сужали место поиска. Это было немного похожим на то, как по количеству старых дев вокруг особых мест, раньше вычислялась мощь и опасность ведьм.
Чтобы не отпугивать своим видом, особенно в лихие девяностые, мы играли роль уфологов. Андреич был под два метра, Сикорский широкоплеч, я метр восемьдесят и широк в кости. Чтобы не быть похожими на разъезжих бандитов-гостролеров, ходили в дешевой одежде. Эдик в специально укороченных брюках. Старались немного подсутуливаться. Застиранные рубахи в клетку, глуповатые улыбки реально делали из нас трех ботанов или круглоголовых чудиков.
Нужно было с собой таскать какое-нибудь оборудование. Все-таки ловим летающие тарелки.
Но тяжести даже ради маскировки брать не хотелось. А рамки экстрасенсов использовать было не солидно. Так что алюминиевый чемоданчик с пятью красиво прикрученными вольтметрами точно нас отличал от опасных типов.
Но то, что мы в ночь отправлялись на поля, мало кого удивляло. Тема летающих тарелок была неизбита. Народ воспринимал нас странноватыми научными сотрудниками. И это только помогало общаться со стариками.
Где то за пару недель перед летним или зимним солнцестояниям, мы приезжали в район старой битвы. Обходя деревни, сужали круг. И на ловлю артефактов.
Более двух раз мы в один район не приезжали. Смысла не было. Время не резиновое. Нам нужны результаты.
И результаты были. Даже в первые года и достаточно серьезные. Первый – в Николаевской области. Ятаган. Обнаружил его Эдик. А кинжал в Поволжье нашел я. Владимиру Андреичу всегда везло посерьезнее.
Я наслушался разных предостережений по поводу проклятий кладов. Так что обладать самими артефактами весьма остерегался, может и побаивался.
К золотым и серебряным вещам никто из троицы не прикасался. Особенно сторонились колец с камнями. Допускалась идея, что можно брать из драгметаллов разве что, к оружие с инкрустациями. Хотя за все время такое не попалось ни кому из троицы. Сам я видел раза три украшения и монеты из благородных металлов, но не брал - все же табу.
Меня интересовало применение того, что найдем. Сама сказочность идеи применять артефакты как катализаторы политических сил лидеров приносила ощущение опьяняющей перспективы.
Но царедворческие игры не стали источником самореализации. Их пока не было. Не готовы. Андреич говорил, что дозреем до всего постепенно. И старт будет интересным.
А вот само окунание в зоны для меня в начале оказались важнее самих артефактов. Можно сказать, все эти наконечники стрел, кованые гвозди, подковы и монеты – были лишь подтверждением наших особых возможностей. А рост силы и влияния подопечных не сильно то поменяло мою жизнь.
Сами приключения не были наполнены особым адреналином. По крайней мере в период подготовки к выезду у меня в душе ничего не пело, не было ожиданий чего-либо. Максимум из переживаний – любопытство. И спокойная рутинная подготовка. После экспедиции – гордость. Даже счастливой эйфории не было.
Но через три месяца после поездки, я реально ощущал, что внутри меня опять что-то изменилось. Переживание напоминало то чувство, которое начинает ощущать подросток, когда становится взрослым и начинает видеть себя и окружение другим взглядом. И так после каждого погружения.
После нескольких лет, когда прекратились экспедиции, я понял, что, собственно эти взросления, по сути, для меня были наиболее значимыми.
Это вроде как получается, что я стал по-стариковски бурчать о разочарованности. Мол, сказка о том, что станем серыми кардиналами-игроками силами в политике провалилась. Нет уж. С десяток лет наблюдаю рост мощи наших хранителей потусторонних предметов. Немного грустно смотреть провалы тех, у кого забрали вещи. Работает идея Андреича. Но мы то не кукловоды. Нет управленческой игры. Всего лишь поставщики мечей Атиллы. Пока.
Но пара поездок все же дала дозу ярких впечатлений и адреналина.
Первый достаточно жесткий случай был на юге донецкой области. Летний выезд. Прошлись по поселкам вокруг. Определили зону поиска. Пошли на рекогносцировку.
Совсем рядом с ожидаемым местом бывших сражений, была обнаружена землянка. Пустующая, но со следами недавних посещений. Андреич сразу предположил, что если рядом найдем конопляную и маковую полянку, он не удивится.
Полянка была конопляная. Метров в трехстах от нашего места перехода. Эдик загрустил, что ночью придется валяться в засаде, подстерегая криминал. Я предположил, может отступиться в этом году от этой позиции. Андреич решил подождать до вечера на безопасном расстоянии, а там видно будет.
Эдик сделал вид, что пошел в сторону села, а сам скрылся в посадке неподалеку. Мы с Андреичем разложили наше типа оборудование, раскатали спальные мешки и подготовили хворост для костра.
Часов в шесть подъехала светлая «шестерка». Остановилась в метрах ста от нас. Двое из нее не спеша, направились к нам.
Хотя они были в спортивных костюмах и с бейсбольными битами, было ясно, что они не спортом будут заниматься.
Надеюсь это не менты, - сказал Андреич.
Схема действий определилась. Эдик из зарослей показал, что кого-то скрытого еще нет.
Андреич уселся в позе доцента из «Джентльменов удачи». Справа от него был выложен макет калаша из веточек, укрытый полотенцем. Достаточно реалистично.
Я постарался незаметно порассовывать пару дубинок в зоне будущего общения. Стал справа и впереди от Андреича. Уже сутулиться и изображать ботанов не надо. Приосанились. У шефа взгляд стал тяжелым и немигающим. Я же готовился к грозной динамике. На лицо надел маску немного безумной улыбки.
А спортсмены приближались. Осталось метров сорок. Но планы у всех резко изменились. Длинноносый издал нечто типа крика и жесткого мата. Скрутился и стал тянуться к ноге. Блондин стал бить по траве битой.
Между ругательствами мы услышали слово «змея!». Понятно, им теперь не до нас. Шестерка сорвалась с места и понеслась к спортсменам.
Тут блондин издает крик. Видимо, в то вреия, когда он лупил дубинкой змею, он в какой то ямке серьезно поранил, а может и сломал ногу.
Двое из жигуля перепугано загрузили раненых. Машина громко зарычала и поехала по проселочной дороге в сторону села.
Андреич на мгновенье опередил меня в таком же вопросе и сказал: - так ты колдун.
Может это Эдик, - предположил я.
Но Эдик с открытым от удивления ртом, шел к нам из лесополосы.
Андреич, после этого кино, будем ли погружаться. – спрашиваю.
Запретных признаков нет, будем, - воодушевил нас шеф.
Две ночи подряд небо было безоблачным. Кричали птицы, жужжали комары. Не получилось. А в душе то взлелеялась надежда на особое чудо. Все же змея-защитница могла быть великим знаком.
