числятся уже точно, а насчет того, как квалифицировать смерть Волконского, следствие пока не определилось. Кстати, ведет его, конечно, не Фома Сильянов. В отношении него самого начата служебная проверка.
Катя узнала все это из интернетовских новостных сайтов. А после работы Надежда взяла ее в оборот и под руку и привела в пиццерию. Туда же подтянулась и Мила, которая не знала, плакать ей над потерей самого дорого одетого из своих ухажеров или смеяться, что она еще легко отделалась. Первая его жертва уже холодного пива не выпьет и толстый кусок пиццы с курицей и шпинатом не съест.
— Все-таки интересно, совладелец-убийца — это позорное пятно на репутации юридической фирмы или дополнительная реклама? — заду малась Надежда. Ей не хотелось потерять работу из-за криминала, пусть и ВИП. — Это прокурору судимость карьеру портит. А адвокат с темным прошлым становится ближе и понятнее клиенту, чем какой-нибудь примерный семьянин, что вместе с женой и детками солит помидоры на зиму.
— Это точно, — кивнула Мила. — Зло так обаятельно. Проверено на мне! Олег явился в наш ар хив, вальяжный, улыбающийся, поигрывая ключами от Lamborghini Diablo. Я специально уточняла модель…
— Diablo? Это дьявол, что ли? Самая подходящая машина для Черкасского, — провела лингво- стилистический анализ Надя.
— Так вот, явился он в наш архив, такой невозможно богатый, стильный, сильный…
— Да мы его не видели, что ли? Дальше-то что было?
— Так вот, явился и говорит: к вам, мол, мой дедушка — князь Черкасский — заглядывал недавно. И забыл свою тросточку. Пожилой человек, что с него возьмешь. А тросточка не простая, а с золотым набалдашником в виде змеи. А глаза у змеи — настоящие изумруды. Короче, не тросточка, а клад. Не находили, спрашивает. Я про себя думаю: если бы нашли, тут бы уже не работали, отдыхали бы где-нибудь в бунгало на берегу… Ну и слово за слово, прокатил он меня на своем «дьяволе». Через день янтарь подарил. Я решила: ладно, начинает с малого — дальше будет больше. Вот как такому откажешь? У Толика, который за мной ухаживает, ни тросточки с изумрудами, ни дедушки-князя, ни «дьявола». Вместо этого «восьмерка», мама с дачей в деревне Трухляево и фирма по мойке окон.
— Отлично! Парень борется с грязью. Дело нужное, — оценила Надежда. — Самой опять же газетами по стеклу елозить не придется.
— Вот-вот, — поддакнула Катя. — А от миллионеров лучше держаться подальше, и от «дьяволов» тоже…
— Кто бы говорил, — хмыкнула Мила. — Ты сама, Чижик, теперь миллионерша. Сколько, по-твоему, стоит квартирка в районе Патриарших? Конечно, Черкасский немного поколебал мою веру в богатых людей. Но качку я переношу спокойно, если это качка на какой-нибудь яхте.
— Да все мы мечтаем о яхте, а плаваем на надувном матрасе, — философски заметила Надя. — Так что, Мил, хватай своего Толика за швабру, пока другие девушки с пыльными окнами не схватили. Хорошо, что хоть Чижова научилась трезво смотреть на жизнь, а не витать в облаках в небе над Аустерлицем. Эта история вообще пошла тебе на пользу, Катя. Еще одна работа и еще одна зарплата — это раз. Впечатления от Милана — это два. Повышение самооценки — это три.
— Вообще-то очень скоро после Милана моя самооценка оказалась где-то в Тихом океане, в той самой впадине, которая самая низкая точка земной поверхности.
— Марианская впадина, одиннадцать километров, — подтвердила Надежда учительским тоном. — Возможно, твоя самооценка там и побывала, но потом-то она поднялась на балкон. Кать, это ведь ты вывела злодея на чистую воду. Ведь страшно было, да? Но ты не рыдала и не умоляла о пощаде. Да ты допрашивала его. Ты — молодец!
— Надь, ты что, с географом встречаешься? Или с психотерапевтом? — улыбнулась Катя.
— Я встречаюсь со своим мужем, к счастью, редко. И он после пива или уже лыка не вяжет, или посвящает меня в технологию заливки бетона. Но почему-то никогда не спросит, как дела у меня. Что ж делать, мне достался не самый лучший надувной матрас…
— Знаешь, можно обойтись и без яхты, и без матраса, — объявила Катя. — Предпочитаю свободное плавание.
И не нужны ей никакие мужчины. Ни богатые, ни бедные. Она сама и окна помоет, и на билет в Ла Скала заработает. Когда-нибудь. Зато ни от кого не зависеть, ни под кого не подстраиваться. Светик боится, как бы не увели. А мама и Надя беспокоятся, привели бы домой. Кате такие проблемы ни к чему. Настоящих мужчин она поищет в энциклопедии. Туда абы кого не записывают.
Хотя, конечно, нельзя сказать, что ее совсем не интересовал сосед. И то, что происходило у его двери. А происходило там странное. Разные люди в разное время приходили, звонили, стучали. Но не получали ответа. С утра Катя в окно видела Аллу Станиславовну. Когда возвращалась домой, звонок мучил Сергей Михайлович.
Около десяти вечера Светик, промаявшись без толку на лестничной площадке минут пятнадцать, позвонила в Катину дверь.
— Где он? — спросила она таким тоном, будто Катя прятала ее жениха под своей кроватью.
— Кто?
— Алекс, кто же еще!
— Я за ним не слежу, — пожала плечами Катя.
— Да чем тебе еще заниматься? — не поверила Светик. — Ты же по десять раз на дню к нему бегаешь.
На ней было маленькое платье в черно-белую клетку, белая объемная сумка и зеленые босоножки. Катя не сразу поняла, к чему тут зеленое. Но потом заметила изумруды в ушах и на пальцах гостьи. А хозяйка была все в той же растянутой майке и выглядела как прислуга, докладывающая, что никого дома нет.
— Кстати, квартирка у тебя так себе, — огляделась Светик. — Метраж хороший, но ремонт здесь завершили еще при Сталине.
— Значит, сделано на совесть, — не смутилась Катя. — Тогда за кривые стены могли к стенке поставить.
— Ладно, скажи по старой дружбе, ты сегодня Алекса видела? — В тоне Светика появилась как бы теплота.
— Да нет.
Катя видела его вчера. И он, кажется, ее спас.
Во всяком случае, помог подняться и стеной встал между ней и безумным убийцей. А она да же спасибо не сказала. Хотя благодарить она должна министра, который организовал слежку. Черкасского бы все равно остановили. Но Гор чакову Катя, если честно, обрадовалась больше, чем незнакомцам из спецслужб. Эти парни такие серьезные, а у ее соседа весьма обаятельная улыбка.
Да, самое время думать об этом именно сейчас, когда у Кати в коридоре топчется его невеста.
— Просто Алекса никто сегодня не видел. Ни на работе, ни у бабушки, вообще нигде. И мобильник он выключил. Даже родители дозвониться не могут. И машины его нет ни у дома, ни в подземном гараже. Со вчерашнего вечера как сквозь землю провалился. — Светик казалась искренне обеспокоенной.
— Да, действительно странно. — Катя тоже напряглась.
Опять какая-то игра? Или продолжение предыдущей? Параллельный игрок существует не только в воображении Кати, и он добрался-таки до пусть не прямого, но потомка Столыпина? Нет, не может быть. Игра не просто остановлена. Компьютер выключен и установочный диск разбит. Нет, не так. Уже была серия пенальти, и чемпионам вручили Кубок мира. Продолжения нужно ждать четыре года. Но за убийство больше дают…
— Может быть, он выключил телефон, чтобы не давать комментарии, — предположила Катя. — Журналисты должны проявить активность. Кто знал Черкасского лучше Горчакова?
— Как оказалось, его никто не знал, — нахмурилась Светик. — Безумие какое-то. Мы с Аллой Станиславовной в шоке. Однако мы считаем, что все беды от холостой жизни. Она веселит тебя в двадцать пять, но, когда тебе за тридцать, а ты все еще не определился, начинаются проблемы. Загулы вместо тихих семейных праздников. Странные идеи и подозрительные девицы. Нет, не зря человечество придумало институт брака.
