удивленно во все глаза рассматривал Влада… а потом опустился рядом на колени, дав понять, что убегать и исчезать не собирается, и, только хватка рук, державших его, ослабла, спокойнейше потянул из кармана сотовый телефон.
— Кому ты звонишь? — спросил Влад и понял, что в данный момент улыбается совершенно по- идиотски…
— Маме… — ответил мальчик и немного погодя добавил: — дядя Влад…
Надежда бессильно опустила руки… и бывший Фенрир, словно протрезвел, обретя способность видеть и слышать все как есть…
Мальчик, поначалу показавшийся ему как две капли воды похожим на Дара, на самом деле был не так уж и похож…
Его кожа никак не напоминала розово-бледный мрамор с прожилками — нет, ее золотил красивый южный загар. А волосы, у Дара стриженые ёжиком и торчащие во все стороны, у него были длинные и лохматые. Да и черты лица… похожи, но все-таки не те… Но сумасшедшей надежды Влада не убило бы и это — он споткнулся о то, что у парня были другого цвета глаза… вместо сине-зеленых, цвета морской волны, — черные, как ночь… и он у кого-то уже видел такие удивительные глаза…
Глава шестьдесят четвертая. Святой
— Я сделал все, что мог, — сказал Нефью, отступившись от тела мальчика. — Все раны зажили, не осталось даже шрамов. Если я захочу, то могу заставить биться его сердце, но, стоит мне на секунду отвлечься — и оно остановится… В этом теле уже нет собственной воли, чтобы заставлять его дышать и двигаться… — монотонный голос радикса окрасился горечью: — Он мертв…
Рон прикоснулась к руке Дара, погладила легко раскрывшуюся ладонь… Присутствия души не чувствовалось. С тем же успехом можно было бы прикасаться к тряпичной кукле…
— У него руки почти теплые… — прошептала Рон… она сорвала голос и при всем желании не смогла бы говорить сейчас громче… даже шепот получался сиплым… — Оставьте нас… Я смою кровь, переодену его в чистое…
Ив облегченно вздохнул: с безумием сестра справилась… Хотя… это спокойствие может и оказаться еще хуже самой бешеной истерики. Не надо бы оставлять ее, конечно. Вдруг решит уйти вслед за сыном?..
Все молча кивнули и вышли из комнаты. Ив задержался на пороге, оглянулся, будто хотел что сказать… но передумал…
Оффтопик тринадцатый. Я получил эту роль…
Я получил эту роль от него. Сам не ведая, к кому обращается, маленький Творец велел мне прекратить эту бойню, как только уйдет Фенрир. Фенрир… Ройхо… Старший… я нарушил твой принцип невмешательства, я послушался твоего сына, а не тебя… только сегодня я осознал, что ты ушел. Ушел безвозвратно. Быть может, это и зовут Концом.
Я смотрю сейчас лемурьими глазами своего чада на твое дитя, распростертое на смертном ложе. И молчу.
Он не мнил себя богом. Он понимал, что, пусть и открыл в себе необычные качества, но все же остался человеком. Смертным и хрупким, как все люди.
Он не сумел бы победить тебя. Даже уничтожив твой аватар. Но он нашел иной путь — воззвать к твоей душе, Ройхо, к твоей совести… бывает, человека нужно ударить, чтобы он очнулся… Чтобы очнулся ты, он убил себя…
Мне очень больно, что он ушел, хотя это не мой сын, и даже не сын моего народа — не радикс вовсе… я представляю, что творится с тобой… Да, мальчик принял мудрое решение и не погрешил против совести.
А меня, меня… того, кто дорос до Бога, причем Старшего Бога… того, кто должен был встать у тебя на пути, когда ты ломился в наш мир… меня хватило только на то, чтобы остановить этих людей, ослепленных жаждой войны и не дать им порубить друг друга… сейчас бывшие враги сидят у одного костра… Эту роль отвел мне маленький Дар.
Сегодня я понял, что человек может быть выше Бога… и надеюсь, ты, Ройхо, тоже все правильно понял…
— …Ваш обычай велит ждать три дня, прежде, чем хоронить человека? — спросила Тьяра, и Мих перевел это для Рон.
— Да, — ответила она. Голос ее стал ровным и холодным. Пожалуй, в его мерцающую сталь можно было смотреться, как в зеркало… или лезвие катаны… — Дедушка рассказывал мне, что, бывает, человек выглядит мертвым, а на самом деле это очень глубокий сон. Он считал, что именно для этого ждут три дня.
Тьяра кивнула и решила, что пора уйти, пока это ледяное спокойствие не вылилось во что-нибудь непоправимое: несмотря на весь холод голоса, глаза Рон светились тихим безумием.
— Тетя Рон, но ведь вы чувствовали, что он мертв… — осторожно сказал Мих, словно боясь тут же схлопотать за это пулю… или такой упрек, что лучше бы и правда пулю…
— Ах, милый мой племяш, — Рон даже улыбнулась, — я хотела бы этого не знать… Я просто жду, как любая мать бы ждала… это последняя надежда. Не отнимай ее у меня.
— Тетя Рон… — Мих решил, что если в первый раз обошлось, можно осторожненько продвинуться еще на шаг. — Дар хотел, чтобы вы жили. Он говорил, что это очень важно. И что это не просто потому, что он вас любит. Он даже велел моему отцу спасти вас в любом случае, даже если не получится остановить Фенрира…
— Зачем?.. — вздохнула Рон.
— Один Дар знал, зачем. Творцы всегда так: просто знают — и все. Я хоть и Наблюдатель, а не объясню… Пожалуйста, тетя Рон… ради него… найдите в себе силы…
…Видимо почувствовав, что шаткое душевное равновесие Рон начинает колебаться, раз за разом смещаясь к тому самому ужасу, от которого таких трудов стоило уйти, Рая легонько сжала ладонь Миха, и он все понял без слов: им пора уходить…
…Ей снились навязчивые сумасшедшие сны… один сюжет в миллионах вариаций: как Дар, одетый для похорон, встает и говорит, что он живой, что он пошутил… Во сне все казалось таким естественным, что когда по пробуждении виденное сталкивалось с реальностью, на стыке возникал дикий кошмар…
Три дня прошли. Вечер отсчитывал последние секунды…
Рон возглавляла маленькую процессию, состоящую из тех, кто был Дару особенно близок, кого, по ее мнению, сыну было бы приятно «увидеть» на прощание… Сразу за Рон семенил ставший в последнее время таким серьезным и тихим Скирр; Тьяра, Тёрн; Мих, Рая; Каяла, Нефью; Клот и… Редьяри…
Даже открывая дверь и отодвигая траурную занавеску, Рон все еще надеялась на что-то… но нет… тело, лежавшее так же, как его оставили, было мертво…
Все пришедшие встали вокруг смертного ложа, чтобы еще раз почтить память маленького вождя.
