Дима оглянулся. Проводник, его друг, маг Иван и Лютик. Еще два десятка воинов. Все. Это были все, кто сумел прорваться сквозь все преграды, проскользнуть мимо всех соблазнов, избежать всех ловушек.
Самые стойкие и самые удачливые, каждый из них доказал, что достоин принадлежать к этой армии. Но достаточно ли их было, чтобы сразиться с Душителем?
Они, все они, все кто остался, услышали смех Душителя снов. Даже по этому смеху можно было сразу сказать, насколько невменяем был их враг.
В этом смехе не было ни радости предстоящей победы, ни злорадства. Это был смех демона, получившего свою добычу и планирующего с ней расправиться, медленно, жестоко, извращенно. Лекс шагнул на звук, еще не видя хозяина мира.
Но тот не стал даже прятаться. Вышел на свет из дымки, которая хозяйничала в его царстве. Серая блеклая дымка, не двигающаяся, закрывающая весь этот мир от взглядов. Здесь были только те, кто пришел вслед за Лексом, и Душитель. Все остальное было накрыто серой пеленой, и Лекс знал теперь, что в этом мире ничего больше и нет. Вообще ничего. Это был мир – предтеча, праобраз, из которого можно было лепить все, что угодно. Но Душитель не стал этого делать, оставив лишь дымку, пепельную серость скрывающую все. Это был мир полного забвения.
И смех у Душителя был такой же – равнодушный и извращенный одновременно. Словно ему было скучно, и он знал, что даже предстоящая расправа не способна будет эту скуку разогнать. Потому что все, что будет, также канет в эту дымку, и забудется, очень скоро и навсегда.
– Ты мог умереть легко, по моим понятиям легко, – Душитель и смеялся, и говорил одновременно. – Но ты выбрал тяжелый путь. Теперь я буду мучить тебя долго, тебя и всех тех, кто больше никогда не проснется. Как-то маловато ты привел на мою бойню, ведущий стадо. Но я найду применение каждому сну. Сегодня – день праздника в этом мире. Сегодня он обогатится всеми этими душами.
Лекс видел, как отшатнулся назад Михаил, вполне и сразу поверив в угрозу. Он видел, как исчез один из воинов, всего один, сбегая в реальность от готовящейся расправы.
Но он ждал, когда Душитель окончательно выйдет на свет, подойдет поближе.
И лишь тогда, когда до его врага осталось лишь полсотни метров, а то и меньше, он впервые заговорил, отвечая наступающему Душителю:
– А кто тебе сказал, придурок, что нас здесь мало?
С этими словами Лекс пошел вперед. Следом за ним, клином, двинулись все оставшиеся бойцы, и даже Михаил, хотя в его глазах не было ни малейшей уверенности в том, что он понимает, что делает.
А на освободившемся пространстве начали возникать новые воины. Много. Тысячи воинов выходили прямо из воздуха, и вливались в клин, который вел Лекс. Все те сны, что сумели вернуться, несмотря на смерти в пути.
В какой-то момент Лекса начали обгонять, воины побежали, стараясь достичь врага как можно быстрее.
И в этот момент, Душитель, царь и бог этого мира, тоже побежал. Не стал защищаться, атаковать, угрожать. А просто побежал, абсолютно неготовый сражаться с целой армией снов, большая часть из которых теперь имела к нему персональные претензии.
Но всех их обогнал единорог. Он обогнал даже мчащегося вперед Гунна, даже арбалетный болт Димы, и скользящую по земле молнию Ивана.
Он обогнал всех, и воины впервые увидели, как единороги используют свое оружие. Ему пришлось правильно наклонить голову, он словно насупился, так, что рог составил прямую со скачущим телом, с линией его движения. Острие костяного рога вошло в тело Душителя без малейшей задержки, пробило его насквозь и вышло с другой стороны.
Но единорог не остановился, продолжая скакать, мотая головой, разрывая рогом огромную дыру в груди Душителя. Потом, отскакав на безопасное от остальных расстояние – он явно не хотел ни с кем делиться этой добычей, – он сбросил Душителя на землю. И встал на дыбы. Лекс не видел, что осталось от тела после удара копыт.
Он уже осматривался вокруг, пытаясь понять, как сподручней будет уничтожить этот мир. Навсегда и без остатка.
Часть 3. Противостояние
'Что ж, теперь, когда мы увидели друг друга, - предложил Единорог, - можем договориться: если ты будешь верить в меня, я буду верить в тебя!'
Льюис Кэрролл. Алиса в Зазеркалье.
Глава 1
Мать и отец слушали врача молча. Она стояли снаружи палаты, за закрытыми дверьми, и ощутимо было, что матери вообще все равно, что говорит доктор. Что она хочет лишь вернуться в палату и сесть рядом с сыном. Так что можно было сказать, что слушал только отец.
– Почти три месяца прошло. Очень плохо, что он не приходит в себя, по-прежнему. Ситуация стабильна, но может быть, сейчас это уже не очень хорошо. Я не хочу вас пугать, или тем более расстраивать, но после трех месяцев в коме очень мало больных возвращаются в сознание, оставаясь полноценными. Физически, ментально… Чаще всего, происходит существенная деградация, и я это говорю не потому, что хочу вас испугать, но для того, чтобы вы были готовы и к такому исходу. Когда ваш сын придет в себя, а я вместе с вами надеюсь, что это произойдет, рано или поздно, но произойдет, вряд ли вам будет легче. За ним придется следить, ухаживать, заново воспитывать. Возможно, вам следует подумать о специализированном учреждении,… таких мало, но сейчас есть хотя бы несколько, и за разумные деньги.
– Мы не будет сдавать сына в психушку, – равнодушно высказался отец. Он явно не сердился на врача, лишь констатировал факт. Он даже на тех идиотов не сердился, что порушили жизнь и их мальчику, и его семье, и самим себе. После таких сроков нормальными уже не становятся. Если они хоть когда-то ими были.
Суд прошел недавно, достаточно быстро по нынешним меркам, но надо сказать, что он присутствовал на нем лишь потому, что был должен. Ему было все равно, абсолютно наплевать, какое именно наказание последует за то, в каком состоянии они оставили его сына. Ему достаточно было знать, что они пойманы и будут наказаны. А как именно – неважно. Для сына это точно ничего не меняло.
– Нет, вы не так меня поняли, – врач говорил слегка механически, он знал заранее ответ родителей, и также знал, что скажет после этого сам. – Эти лечебницы совершенно для другого. Там ухаживают за людьми даже в вегетативном состоянии, и за теми, у кого за время комы совсем атрофировались мышцы, за всеми. Лечат, насколько это возможно, ухаживают, там, где получается, возвращают к нормальной жизни. Но это процесс долгий, очень долгий. Возможно, вам не следует выстраивать всю вашу жизнь только вокруг того, как ухаживать за больным. А туда вы тоже можете приезжать, хоть ежедневно.
– Мы подумаем, – кивнул отец. Скорее для того, чтобы закончить этот разговор поскорее, чем соглашаясь. Он и на самом деле готов был подумать, но точно не сейчас.
– Да, конечно, у вас есть время. – Врач не собирался настаивать. Он лишь забросил зерна и вполне мог дождаться, когда они взойдут сами. – Я лишь хочу добавить, что в больнице мы сейчас вашему сыну ничем больше не поможем. Он дышит сам, его сердце работает нормально. Мы можем лишь следить за его
