состоянием, и пытаемся не допустить деградации мышечных тканей, а это можно делать и в специально предназначенном учреждении.
– Вы хотите его выставить? – наконец осознал отец.
– И снова нет, – покачал головой врач. – Я лишь говорю вам то, что есть на самом деле. Мы его не лечим, потому что даже не знаем, как его лечить. Мы можем только ждать, вместе с вами. Острая фаза точно давно прошла, мальчик стабилен. Но как и когда он выйдет из комы, я предсказать не могу.
Отец кивнул. Врач решил все-таки добавить, что делал очень редко. Ему действительно нравились эти люди, одни из немногих, кто не впадал в истерики, не считал, что их жизнь кончена и остаток своих дней им придется смотреть на больного-растение. Они были… стойкими, как немногие.
– Я не тороплю. Мы с вами вполне можем позволить себе подержать вашего мальчика у нас еще и месяц, даже больше. Но поверьте мне, ему, и вам, будет лучше в специальном центре. Я оставлю вам адреса, съездите, посмотрите, как там все устроено. Никто вас не торопит. Отец кивнул. Врач кивнул в ответ и пошел в сторону регистратуры.
Мать, как только разговор закончился, молча потянулась к ручке двери и пошла к кровати сына.
Длительная подготовка, изучение возможностей и слабостей врага, его территории, планирование и тщательное распределение ролей – это все, конечно, было хорошо.
Проблема заключалась в том, что все это требовало времени. А правила в этой вселенной для серферов гласили, что если ты знаешь о соседе, то и сосед, может чуть позже, но будет знать о тебе. За редкими исключениями, типа совсем зеленых новичков, но с них толку мало. Они как лягушачьи лапки – ими не могли насытиться даже низшие демоны, нападающие лишь на самых слабых. И они точно не являлись добычей для настоящей стаи.
Их жертвы все чаще начали оказывать крайне опасное сопротивление. О них узнавали раньше, чем они нападали, к их появлению готовились, и его команда теряла бойцов, которых не так-то просто было найти и приручить.
Лидер должен уметь не только рассчитывать свои действия, но и иногда идти на разумный риск.
У них появилась новая забава, гульба, которую они называли погромом. Кто предложил слово, Павел не помнил, но как истинный лидер, тут же поддержал правильную идею. Даже вроде как похвалил ее автора.
Они нападали на жертву, но не останавливались, из всех открывшихся за побежденным миром соседей они выбирали самых слабых. А соседей часто открывалось немало. Зависело от того, с кем враждовала или дружила их жертва, кого знала, о ком догадывалась. Все эти сведения попадали к ним, и они без раздумий ими пользовались. Точности не было никакой, но их общая сила, плюс новые данные, пусть и размытые, давали им неплохой прогноз на окружение их недавней жертвы. И они нападали снова. И снова. Идя по цепочке, раньше, чем их жертвы успевали не то что подготовиться, но даже узнать об их существовании. Они бежали вперед, убивая одного игрока за другим, до тех пор, пока им не становилось тошно от переедания чужой силой, пока они не валились от усталости. Пять, шесть, один раз даже десять жертв за раз.
И не так уж и сильно он рисковал. Риск существовал для команды, высокий, даже больший, чем обычно. Но он лично, как и всегда, знал, как можно избежать большинства опасностей, если правильно выстроить отношения, найти нужные подходы к каждому, вовремя послать кого-то впереди себя.
Их погромы походили на молнии, разряды, пробивающие многие миры за один раз. И – они были эффективны.
Лидерство – вещь не такая уж и простая. Оно требует сосредоточенности. Дисциплины. Ловкости. Умения использовать любую доступную возможность. И временами – жертв.
Ему пришлось укрупнить масштаб карты в рубке.
Теперь звездочки казались совсем крохотными, настолько мелкими, что если смотреть на всю карту сразу, он уже не мог различить их цвет, или размер. Нужно было увеличить определенную часть висящей голограммы, чтобы вновь можно было различить характеристики отдельной звезды.
Последние победы, и пришедшая с ними сила, дали ему очень много. Теперь он видел на своей карте не меньше тысячи игроков, и, надо полагать, мог на равных выступать со многими из них.
Хотя ему не хотелось бы ни с кем встречаться. Подавляющая часть здешних знакомств приводила к чьей-то смерти. Лекс же думал скорее о том, как защитить себя от наиболее агрессивных здешних обитателей.
Не надо было долго размышлять, чтобы понять, что теперь у него появятся новые враги. Привлеченные быстро полученной им новой силой. Большинство из них подумает, что ему всего лишь повезло, простая удача, и попытаются отобрать эту удачу от необученного новичка.
Поэтому ему хотелось спрятаться. Сделать так, чтобы его просто никто не нашел.
Наверное, поэтому в его рубке появилась еще одна дверь. Хитрая дверь. Дверь в двери. Тихий потайной ход, попасть в который можно было из коридора, ведущего в мир черного мелководья. Если знать, то в стене можно было найти щель, нажать на крохотную незаметную кнопку-панельку, и выйти совершенно в новое место.
На красную планету, заполненную кирпичного цвета песком, такого же цвета камнями. Даже горы вокруг переливались различными оттенками красно-коричневого. Эту планету неподалеку, на ее соседке с мелкой черной водой, недавно называли Кирпичухой. Как ее должны называть те, кто может оказаться здесь, Лекс пока не знал.
Выход, около которого он сейчас стоял, находился на самом верху огромной горы, которая не была горой – а кратером, огромной воронкой от рухнувшего в древности метеорита. Он упал наискосок, выбросив с одной стороны значительно больше породы, чем с другой. За десятки, сотни тысяч лет этот кратер превратился в гору с впадиной в центре, неотличимую от других гор этого мира. Тем более, что многие из них тоже рождались под метеоритным дождем.
Теперь Кирпичуха обросла какой-никакой, но атмосферой. Так решил Лекс. А чтобы придать своему решению хотя бы долю правдоподобности, все-таки, как-никак, эта система выстраивалась по правилам логики, в ней действовали даже законы небесной механики, он придумал, что когда то на Кирпичуху рухнул последний большой метеорит, сплошь из замороженного воздуха, смешанного с водой.
Тот удар накрыл планету атмосферой, а заодно придвинул ее орбиту к Хозяйке.
Так что здесь можно было спокойно дышать. Этим воздухом никто не пользовался, никто кроме Лекса, и воздуха из доисторического метеорита должно было хватить надолго.
А вот воды не осталось. Она, конечно, где-то была, где-то глубоко под песками, поглощенная губчатыми породами на глубине, накрытая глиняным покрывалом, не позволяющим ей вырваться наружу. Когда-нибудь, если он захочет, он может пробурить здесь глубокую скважину, пробиться через корку глины, и вода будет фонтанировать, заливая красный песок вокруг. Можно будет даже посадить дерево, и оно вырастет.
Можно сделать так, чтобы эта планета зазеленела. Но сейчас ему это не было нужно. Зачем – если он просто мог создать зеленую планету. Здесь же, неподалеку.
Узкие длинные трещины змеились по склонам горы. Неглубокие – углубляться им не давал песок, постоянно засыпающий рассыхающуюся землю. Пройдут еще тысячелетия, и если здесь ничего не произойдет, никто не придет сюда с водой, или не решит переделать этот мир полностью, то песок сравняет здесь все горы, засыплет все ущелья, и создаст здесь свою реальность. С барханами, песчаными волнами, лежащими на поверхности, и песчаными бурями, когда ветер решит поиграть здесь в игру «кто главнее».
Эта гора была самой высокой в округе, настолько высокой, что даже дышать было несколько тяжело, воздух на этой высоте, и без того скудный, был еще дополнительно разрежен. Но именно отсюда лучше всего было видно небо.
Солнце уже скрылось, решив на несколько часов пощадить иссушенную поверхность этого мира, и на небе царили планеты – Хозяйка, Темные воды, и еще одна, безымянная, едва видная за остальными.
Хозяйка выглядела отсюда также как и с Темных вод. Стальной гигант, закрывающий сразу полнеба,
