– Куда?
Он улыбнулся и помог ей сесть в лодку.
– Увидишь.
Алек вел лодку через рифы в сторону северного берега Элеутеры мимо Мар-Айленда, потом обогнул мыс Каррент-Пойнт и пошел вдоль берега. Вскоре они снова направились на юг, и Либби заметила безумной красоты маленькую бухточку, какой раньше никогда в жизни не видала.
Бухта с трех сторон была защищена пальмами, широкий пляж манил бело-розовым мелким песком, а вода цвета бирюзы и голубой лазури радовала глаз необыкновенной прозрачностью.
Либби смотрела на эту красоту не отрывая глаз; ее лицо озаряла восхищенная улыбка.
– Я знал, что тебе понравится, – тихо сказал Алек, когда лодка подплыла к бухте, и выключил мотор.
– Это райский сад, – прошептала Либби. – Я и представить не могла, что на свете существуют такие места.
Алек прихватил с собой провизию для пикника: салат из лангуста, булочки, свежий ананас, бутылку вина. И они все это ели, расположившись под пальмами и глядя на небо, песок, море, но главным образом – в глаза друг другу.
Потом пошли купаться и резвились в воде, как двое маленьких ребятишек. Либби, обычно сдерживаемая ролью няни, сбросила с себя оковы и самозабвенно, впервые за это лето, предавалась веселью.
Радостно хохоча, Алек окатывал ее брызгами, а она с визгом носилась за ним, хватая за руки, если волна мешала ему убежать. И когда ощущала под своей рукой его мокрое, скользкое упругое тело, все мысли напрочь вылетали из ее головы.
Еле держась на ногах, Алек обнял ее и впился губами в ее губы. Либби прижалась к нему с безудержным желанием, сгорая от страсти, не в состоянии вымолвить ни слова.
Тогда Алек взял ее на руки и понес из воды на песок, где было расстелено одеяло.
Он нежно положил Либби и, стоя на коленях, склонился над ней, загородив собою солнце. Взгляд его стал настойчивым, лицо возбуждено желанием. Руки начали ласкать сперва ее волосы, а потом плечи. Либби ощущала их дрожь и в ответ сама задрожала всем телом.
– Мне следует вести себя хорошо, – сказал Алек глухим голосом, продолжая ласкать ее. Он касался ее рук, груди, проводил ладонью по плоскому животу.
– А разве это плохо? Я имею в виду: разве ты ведешь себя плохо? – Голос Либби так дрожал, что она сама его не узнавала.
Он хрипло хохотнул:
– Наверное, это зависит от того, что ты вкладываешь в это понятие.
Либби улыбнулась в ответ и провела пальцами по его груди.
– Согласно моим понятиям, ты ведешь себя прекрасно.
– О, Либ, – сказал он сдавленным шепотом и снова припал к ее губам. – О Боже, я хочу тебя.
И Либби тоже хотела его. Она хотела его так, как никогда и никого в жизни. Алек оживил ее существование, наполнил его смыслом; он как бы стал ее второй половинкой.
Алек осторожно освободил ее плечи от бретелек тонкого хлопкового купальника. Большими пальцами пощекотал ее шею и освободил от мокрой ткани ее грудь.
Либби лежала совершенно неподвижно, не спуская с него глаз и наблюдая за тем, как меняется выражение его лица. Она видела страстное желание – и нетерпение. Их взгляды встретились.
Глаза Алека спрашивали, умоляли, но – не требовали.
Либби приподнялась на одеяле, отвела руки назад, расстегнула лифчик купальника, и он скользнул вниз.
Алек задохнулся.
– Красивая! Какая же ты красивая.
Либби широко улыбнулась.
– Ты тоже красивый, – прошептала она. Его губы тронула кривая усмешка.
– Ну уж!
– Да, – настаивала она. – Ты самый прекрасный мужчина, которого я когда-либо встречала.
– Ты встречалась со многими? – насмешливо поинтересовался Алек. Либби вспыхнула.
– Нет… ни с кем, – призналась она. У него поднялась бровь.
– Неужели?
Стараясь не смотреть на него, она покачала головой.
Рука Алека протянулась к ее подбородку и подняла его. Он улыбался.
– Я хочу, – горячо сказала она и снова дотронулась до него. Ее руки собственнически двигались по его груди, пока не добрались до плавок.
Это было смело, даже слишком смело для нее, такого она сама от себя не ожидала. Но Алек открыл в ней нечто новое, чего она не испытывала никогда прежде. Он заставил ее почувствовать себя женщиной, и ей теперь хотелось узнать его полностью – как мужчину.
– Либ! – только и смог прохрипеть он.
Либби кивнула и встала на колени так, что ее груди коснулись его тела. Оба на миг затаили дыхание.
Алек прижался лбом к ее лбу. Сквозь плеск прибоя ей было слышно, как громко бьется его сердце.
Он коснулся губами ее губ и, когда они приоткрылись, больше не мог сдерживаться.
– Я хочу тебя, Либби, – прошептал он. После этого его руки скользнули вниз и стали стягивать нижнюю часть купальника, за ним последовали его собственные плавки.
Она хотела видеть, но только ощущала; хотела дотрагиваться, но вместо этого трогали ее. Руки Алека бродили по всему ее телу, дразнили и искушали, заставляли замирать от желания. И когда она наконец не выдержала и опрокинулась на спину, он накрыл ее своим большим телом.
– Будет больно, Либ, – хриплым голосом пробормотал он.
Она помотала головой:
– Нет.
Ей на самом деле было не больно. В тот раз. Тогда она думала только об Алеке, о своей любви к нему, о том, как доказать ему эту любовь.
Она приняла его с восторгом, наслаждаясь силой его толчков внутри ее, отвечая ему с безумным желанием. Никогда в жизни ничего подобного она не чувствовала, никогда не испытывала такого влечения, такого вожделения.
Оно вздымалось, как волны, росло, как девятый вал. И в тот миг, когда она подумала, что больше не выдержит, у нее внутри будто что-то взорвалось, ее охватила конвульсивная дрожь, и через мгновение это ощущение разбилось с той же силой, с какой волны разбиваются о скалы.
Обостренные чувства остывали медленно, как прибой, с водоворотами утихающего желания, блаженным покоем, нежными прикосновениями.
Удовлетворенная и счастливая, Либби вздохнула. Потом дотронулась до щеки Алека. Он приподнял голову, заглянул в самую глубину ее глаз и дотронулся губами до ее ладоней.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил он.
– Замечательно, – ответила Либби. – И ты, по-моему, тоже.
Алек улыбнулся и сразу стал похож на мальчишку.
– Благодаря тебе.
– Я думаю, это взаимно.
Они снова любили друг друга в лучах ласкового солнца. Потом лениво плавали. Обнимались. Целовались. И только когда солнце стало садиться, Алек погрузил вещи в лодку и помог забраться в нее Либби.
– Это наше с тобой местечко, – сказала Либби. – Наша идиллия.
– Наш рай, – согласился с ней Алек и включил мотор.
– Мы вернемся сюда еще? – спросила Либби, глядя на бухту, на пальмы, вырисовывающиеся на фоне оранжево-пурпурного неба.
