Коул, тебе так же хорошо со мной, как и мне?
– О да.
– Тогда давай повторим.
– Мэгги, да ты просто роковая женщина, – усмехнулся Коул. Он начал говорить, что с их стороны неразумно продолжать, но Мэгги заставила его замолчать поцелуем. Ее сладкие поцелуи, прикосновения тела, аромат страсти снова разбудили чувственные желания.
Поскольку Коул никогда не вел монашескую жизнь, он научился обращаться с женщинами. Но чувства, которые вызывала в нем Мэгги, не походили ни на какие другие.
Мэгги оказатась прилежной ученицей. Она ласкала его, покусывая соски так же, как это делал он. Коул расслабился и мурлыкал от удовольствия, не думая ни о чем.
Мэгги училась на ходу. С каждым движением ее ласки становились все смелее и смелее. Легкими прикосновениями языка она умело доводила его до крайнего возбуждения, как будто уже давно овладела всеми тонкостями науки любви.
Повинуясь порыву страсти, он резко опрокинул ее на спину и вошел в нее.
Их переплетенные тела с каждым движением все теснее и теснее прижимались друг к другу. Коул ощущал, как ему в грудь упираются ее напрягшиеся затвердевшие соски. Ритм движений все убыстрялся, и наконец они оба замерли, наслаждаясь моментом.
Когда Коул опять лег рядом с Мэгги, его лоб усеяли крупные капельки пота. Он хотел встать и ополоснуть лицо, но у него совсем не осталось сил, чтобы двигаться. Он повернул голову, прикидывая расстояние с того места, где они лежали, до источника. «Неужели он всегда находился так далеко?» – тоскливо подумал Коул, пересиливая себя, чтобы подняться на ноги.
Кое-как доковыляв до источника, он с облегчением погрузился в теплую воду. Какое удовольствие смыть с себя соленый пот и расслабиться. Конечно, хорошо бы еще окунуться и в холодную воду, чтобы прийти в себя, но до реки слишком далеко, да и солнце уже село, так что пора возвращаться домой.
Выбравшись из воды, он пошарил на берегу в поисках джинсов, натянул их на мокрое тело и пошел к Мэгги.
А Мэгги уснула. Коул любовался ее прекрасным телом, но, взглянув на ее лицо, опять почувствовал себя жестокосердным искусителем. Она выглядела такой чистой, такой невинной. Но он тут же оборвал свои мысли. Мэгги выросла, она уже взрослая женщина. Только что она со всей страстью отдавалась ему, и видит Бог, он еще никогда не ощущал себя так хорошо, как сегодня!
Ему достаточно обнять и поцеловать ее, как она тут же загоралась огнем страсти. Невероятная женщина! Ему захотелось снова любить ее, но рассудок говорил «нет». Он сдержал свой порыв, подошел и тронул ее за плечо:
– Мэгги, просыпайся.
Она открыла глаза и улыбнулась.
– Неужели я заснула? – Увидев, что он одет, она нахмурилась. – Почему ты уже одет?
– Нам пора двигаться к дому. Скоро стемнеет.
– Нам правда нужно? – Она потянула его за руку. – Ой, ты весь мокрый!
– Я искупался в источнике. – Он поднял ее на ноги. Мэгги обиженно надула губки.
– Что же ты не разбудил меня раньше? Мы бы искупались вместе.
«Да уж, если бы мы пошли купаться вместе, то не уехали бы отсюда до рассвета», – подумал Коул, представляя себе Мэгги в виде прекрасной обнаженной нимфы, плещущейся в темной воде. Видение вновь вызвало в нем волну возбуждения.
Он еще никогда не занимался любовью в горячем источнике. Почувствовав, что уже еле сдерживается, он остановился.
«Немедленно прекрати! – требовательно сказал его внутренний голос. – По-моему, на сегодня более чем достаточно. Ты хоть понимаешь, что ведешь себя как мальчишка, дорвавшийся до запретного удовольствия? Подумай о Мэгги, сегодня она впервые была с мужчиной, ты что, хочешь уморить ее?»
Сделав над собой усилие, он напялил рубашку, надел носки и завязал ботинки. Надо уезжать отсюда как можно скорее, иначе он будет уже не властен над своими желаниями.
Тем временем Мэгги тоже искупалась в источнике и вернулась к нему. Он отвел глаза, чтобы зрелище прекрасной обнаженной женщины вновь не выбило его из колеи. Быстро собравшись, он направился к лошадям.
Вскоре подошла Мэгги.
– Ты готова? – Она кивнула.
– Я все-таки не понимаю, к чему такая спешка? – спросила она, когда он помогал ей забираться на лошадь.
– Уже поздно, – бросил он, запрыгнув седло, и они отправились домой.
– Объясни, что случилось? – настаивала Мэгги по пути в Лоуфорд.
– Мэгги, ты же понимаешь, если бы мы остались там, то снова занялись любовью.
– Надеюсь.
– Но мы должны остановиться!
– Что ты говоришь? Почему?
– Хотя бы потому, что ты... ты можешь забеременеть.
– Ну и что, Коул? – В ней стала подниматься волна раздражения.
– На самом деле такое обстоятельство пугает меня больше всего.
– Тогда, может быть, тебе следовало подумать об этом раньше?
– Мэгги, ты вправе винить меня за случившееся, но пойми, сейчас я просто не готов вступить в брак. Ни с тобой, ни с кем-нибудь еще.
– А я просила тебя? – Она пришпорила лошадь. Он перегнулся и схватил ее лошадь под уздцы.
– Нет, ты не просила, но если родится ребенок, я буду обязан...
– ...будешь обязан жениться на мне, да? Вот что тебя пугает, да, Коул?
– Поскольку я твой первый мужчина и если ты после... после всего случившегося забеременеешь, то понятно, что я женюсь на тебе.
– А если я не захочу? Боже, благородство тебя погубит, Коул. Но вот что я хочу, чтобы ты для себя уяснил. Я сделала все по доброй воле, по собственному желанию, ясно? Ты ничего мне не должен.
– Черт, какая разница... Я же говорю о другом...
– Нет, мы говорим об одном и том же. Запомни хорошенько, Коул Маккензи, даже если у меня будет куча детишек, я никогда в жизни – слышишь, никогда! – не стану твоей женой. Ты всегда говорил, что мне пришла пора вырасти, да? Так вот я выросла. И на всю жизнь уяснила для себя, что от таких мерзавцев, как ты, надо держаться подальше. Ты только говоришь об ответственности, но на самом деле для тебя дороже всего твой собственный покой. Так вот и оставайся с самим собой. Я навсегда вычеркиваю тебя из жизни, ты слышишь? Навсегда. Прощай!
Мэгги со всей силой вонзила шпоры в бока лошади и понеслась вперед. Она боялась, что Коул вновь ее остановит, но он даже не сделал попытки. Они приехали домой, спешились и вместе вошли в дом. Мэгги старалась не смотреть на Коула. Ей казалось, что если только она поймает его взгляд, то тут же расплачется, а она сейчас должна держаться.
Она поднялась к себе в комнату, разделась и натянула ночную сорочку. Слезы стояли в глазах, подступали к горлу, душили. Она чувствовала себя преданной, обманутой, покинутой.
Она взяла расческу, села перед зеркалом и стала расчесывать волосы. Она думала о Коуле. Вспоминала, как они любили друг друга возле горячего источника. Вспоминала его поцелуи и ласки. Вспоминала, как сама горела от страсти.
Но для нее главное заключалось не в страсти. Она сделала так, потому что любила Коула и надеялась, что он тоже... полюбит ее. Но нет, с его стороны не возникло никаких чувств.
Она отложила расческу и легла в постель. Ее успокоила мысль, внезапно пришедшая в голову: Мэгги пожелала Коулу Маккензи однажды встретить еще более жестокую женщину, чем он сам. Однажды и ему кто-нибудь разобьет сердце так, как он разбил сердце Мэгги. Рано или поздно он встретит такую женщину.
Проснувшись наутро, Мэгги приняла два важных для себя решения. Во-первых, о Коуле Маккензи надо забыть как о страшном сне. Не хватало еще, чтобы он сделал ей великое одолжение, предложив себя в мужья, а точнее, в отцы ее ребенку. Нет уж, увольте. Если он не любит ее, значит, нечего о нем и думать.
Во-вторых, надо подумать наконец-го и о себе. В Лоуфорде рядом с ней есть человек, который по-настоящему любит и ценит ее.
Она оделась и вышла из дома.
Глава 24
– Элли, а где Мэгги? – спросил Коул за завтраком.
– Она сказала, что очень спешит. Даже завтракать не стала.
– И куда она пошла?
– В контору Кита Лоуфорда.
Коул недоуменно сдвинул брови. Интересно, что Мэгги понадобилось от Лоуфорда в такой ранний час? Вчерашний разговор не шел у него из головы. Сегодня ему хотелось прояснить ситуацию и расставить все точки над i.
Он ужасно переживал о своих вчерашних словах. Он вообще сильно сожалел о вчерашнем вечере. Ведь он не первый день знает Мэгги, мог бы уже и привыкнуть к тому, что она действует, поддавшись эмоциям. Хорош опекун, соблазнил девственницу, а потом в кусты. Она-то не представляла, во что впуталась.
Вскоре Мэгги вернулась. Она присоединилась к ним за завтраком и объявила с милой улыбкой:
– Хорошо, что вы оба здесь. У меня для вас потрясающая новость. Мы с Китом решили пожениться. – Ее слова были встречены гробовым молчанием. – Что, никто меня не поздравит?
– Каждый раз, когда мне начинает казаться, что ты уже взрослая женщина и можешь рассуждать разумно, ты делаешь очередную глупость, – произнес Коул и вышел из-за стола.
Беда в том, что пойти-то ему в принципе некуда. Если он поднимется в свою комнату, то в гневе прошибет кулаком стену. Дилижансной конторы и конюшни больше нет. Идти к Даллас в таком настроении тоже не дело. Нет, он должен побыть один.
Коул оседлал Купидона и выехал из города. Как-то неосознанно он направил лошадь к Тимберлайну. Подъехав к горячему источнику, он спешился возле того места, где они с Мэгги вчера занимались любовью.
Он понял, что пришла пора уезжать из треклятого городишка. Больше его здесь ничто не держит. Обстоятельства смерти папаши О'Ши выяснены, это дело больше не требует его вмешательства. Согласно завещанию, он
