- Что с тобой, мамочка? - Внезапно Мардан, позабыв о своих горестях, подошел к матери и прижал ее голову к груди. - Не думай о тех тяжелых днях, я невольно напомнил тебе... Извини меня, пожалуйста. Сегодня произошло такое, что... мне необходимо узнать номер той сберегательной кассы.
- Я не помню на память, сынок, дома посмотрим.
- Не 114292?
- Кажется, так... А что?
Мардан вдруг обхватил голову обеими руками и откинулся в мягком кресле, стоявшем рядом со столом матери. Салима, увидев в его глубоких глазах радостный блеск, спокойно вздохнула.
- Говорил бы яснее, детка, - попросила она. - Ведь так можно...
- Я догадывался, я чувствовал, что здесь что-то не так, - тихо проговорил Мардан, как бы разговаривая с самим собой. Потом повернулся к матери, голос его дрожал: - Мама, ты знаешь, что случилось полчаса назад?
- А что случилось, сынок?
- Твой сын совершил поступок, достойный его матери, достойный твоего имени. - Мардан встал и заходил по комнате. Видя, как он постепенно успокаивается, Салима подумала: 'Кажется, пронесло'. И с интересом спросила:
- Какой же совершил поступок мой сын?
- Я сбросил председателя колхоза Рамзи-муэллима с веранды Айхана прямо во двор на цветочную клумбу.
- Как? Рамзи-муэллима? - голос Салимы зазвенел от волнения.
- Да, его самого, и знаешь за что?
- Большое спасибо, детка! Это и есть поступок, достойный моего имени?
- Да, если ты узнаешь, за что я его сбросил, непременно поблагодаришь меня. Оказывается, этот мерзавец искал предлог, чтобы запятнать честь дяди Айхана, опозорить его перед людьми. Он откуда-то прознал, что дядя Айхан в свое время посылал деньги на этот счет в Ленинград. И этот осел решил, что эти деньги он посылает своей любовнице или же незаконнорожденному ребенку. Он так и заявил при всем честном народе. Естественно, я не вытерпел. И вдруг услышал стон Рамзи Ильясоглу, доносившийся из цветочной клумбы дяди Айхана. Жаль, что он приземлился на таком мягком месте.
Когда Мардан, смеясь, кончил рассказывать и вышел из кабинета Салимы, она, грустно глядя ему вслед, подумала: 'Чьего же имени достоин поступок Мардана, ее самой или несчастной Гюльназ?'
В одно мгновение новость облетела село. Произошло событие, беспримерное в истории Чеменли. Бригадир Мардан, сын такого уважаемого человека, как доктор Салима, сбросил с балкона Айхана Мамедова председателя колхоза, такого уважаемого человека, как Рамзи Ильясоглу, к тому же сломал ему руку и два ребра.
Шахназ узнала об этом происшествии позже других, возвращаясь вечером с занятий. Рассказать в подробностях, причем совершенную правду, ей могли только два человека: Мардан или Айхан. Никому другому она бы не поверила. Прежде всего она решила повидаться с Марданом. Но Мардана дома не оказалось, ее встретила Салима. И сразу же сообщила, что Мардана вызвал начальник районной милиции. В правлении идет следствие, дело принимает серьезный оборот.
Догадываясь, с какой целью начальник милиции приехал в село, Шахназ, извинившись перед Салимой, заявила, что спешит в правление. Но Салима ее остановила.
- Подожди, Шахназ, я должна тебе кое-что сказать. Начальник милиции никуда не денется.
Шахназ присела, и Салима поведала ей во всех подробностях все, что услышала от Мардана.
Ловя каждое ее слово в безмолвном волнении, Шахназ внутренне содрогнулась, узнав о решении сельсовета. Смотри, до каких темных, каких пугающих глубин добирается Рамзи! Чего он хочет от Айхана, почему боится его? Что за всем этим кроется? То, что началось со злобных реплик, завершилось подлостью и преступлением.
- Как ты была права, Шахназ! - вздохнула Салима, оторвав ее от дум. Айхан, видно, и вправду хороший человек, а теперь, как я смотрю, просто необыкновенный.
- Из чего ты это заключила? - Шахназ хотелось узнать, на что намекает Салима.
- Я ведь не успела рассказать тебе об одной вещи, о которой Мардан сегодня услышал там от Рамзи- муэллима. Оказывается, Айхан в свое время посылал в Ленинград деньги, по сорок рублей в месяц.
Шахназ со скрытым интересом спросила:
- Ну и что с того? Кому он мог посылать?
- Вот это-то и не давало Рамзи покоя. Он где-то прослышал об этих деньгах и сегодня с веранды, словно с трибуны, принялся вещать о якобы недостойных поступках Айхана.
- А дальше? Что дальше?
- А ты-то сама хоть знаешь, куда посылал Айхан эти деньги?
- После войны вся страна помогала Ленинграду. Сотни, тысячи людей посылали деньги на адрес специальной сберкассы. Оказывается, и Айхан посылал туда свои сорок рублей ежемесячно.
- А ты откуда знаешь?
- Разве мало я сама посылала туда денег?..
- Салима, родная! - Со слезами радости Шахназ обняла Салиму. - Дай я тебя поцелую... То-то я смотрю, твоя душа словно прикипела к Ленинграду. Ведь там прошла твоя юность. Было столько горя, но и столько хорошего...
- Не только поэтому, - вдруг с грустью проговорила Салима.
- И твоя первая любовь...
- Да какая там любовь! - сердито оборвала ее Салима. Шахназ давно поняла, что Салима чего-то недоговаривает, и думала, что это связано с ее любовью, которую она до сих пор скрывала от всех. Но не ошиблась ли она?
- Тогда почему? Если не секрет...
- Не спрашивай меня, Шахназ. Ни о чем меня не спрашивай.
- А почему туда посылал деньги Айхан? Он ведь, кажется, не был в ленинградской блокаде.
- Я не могу тебе ответить, но, видимо, его что-то связывает с Ленинградом.
- Возможно.
- Странный человек этот Айхан, как говорил Раджабли любопытный человек. А Мардан готов за него в огонь и в воду. - Внезапно вздохнув, Салима умолкла. - Не знаю, чем все это кончится...
- А ты не переживай, - убежденно проговорила Шахназ. - Хорошо, что ты рассказала об этой истории со сберегательной кассой. Мне тоже казалось подозрительным, когда я видела, что он часто ходит на почту. Одно время я даже думала, что он посылает письма той женщине, чей портрет висит у него в доме, - Марии Кюри. - Шахназ виновато рассмеялась.
Салима поднялась, подошла к открытому окну и выглянула во двор.
- Шахназ, не знаю, что со мной происходит, так колотится сердце.
В голосе Салимы послышалось что-то странное. Шахназ удивленно повернула голову.
- Может, ты так за Мардана волнуешься?
Все еще глядя куда-то вдаль и пряча свои глаза, Салима нерешительно проговорила:
- Нет! - Потом, немного поколебавшись, добавила: - Да, конечно, я волнуюсь за Мардана... - И она полными слез глазами посмотрела на Шахназ.
А та, совсем разволновавшись, принялась ее уговаривать:
- Да что с тобой, Салима? Ты же не ребенок, а ну возьми себя в руки! Разве кто посмеет обидеть Мардана? А мы на что все, да и что такого он сделал, чтобы так волноваться?
Салима тихо покачала головой:
- Ты меня не поняла, Шахназ.
- Тогда скажи яснее, что тебя так беспокоит?
- Я и сама не понимаю, - Салима явно уходила от начатого разговора. Кто знает, может, так и нужно. Скажи-ка мне лучше, твой Айхан-гардаш еще долго пробудет в Чеменли?
Шахназ изумленно посмотрела на нее:
- Чем он тебе не угодил, ведь только что ты его называла бесподобным? Что случилось? Ты услышала что-то новое?
