- Шахназ-ханум, я ничего не понимаю. Объясните, что все это значит.
- Я ровно два года не могу тебе втолковать...
- Вы что, хотите опозорить меня перед всем светом?
- Нет, я просто не хочу быть неблагодарной, я хочу отплатить тебе за то счастье, которое ты мне даришь в течение двух лет. - Внезапно Шахназ заговорила так трогательно, в той своей обычной манере, которая приводила всегда в трепет сердце Айхана. - Хоть я этого вовсе недостойна, но...
- Шахназ-ханум, довольно... пожалейте меня.
- Я сказала, не говори больше со мной подобным образом!
- А как же мне говорить?
- Вот так, с юмором, раскованно. Больше этого никто мне не сможет запретить. И тебе нечего надо мной издеваться. С этого дня я буду веселой. Это и будет тот голос моего сердца, который ты освободил из заточения. Спасибо тебе за это.
Айхан понемногу приходил в себя. Поток ласковых слов начал пьянить его. Теперь он уже все понимал. Постигал смысл такой неожиданной атаки Шахназ. Вспомнил свое первое письмо, адресованное Шахназ, припомнил тогдашнее желание выразить свою любовь, отрицая ее, вспомнил и горький осадок. От этого детского поступка и он и Шахназ получили урок на всю жизнь. Неужели теперь Шахназ избрала самый короткий и самый верный путь для выражения своего чувства? Неужели все это правда?
Пройдя низом сада Эльдара, они спустились на аллею Айхана, которая вела к махалу Сенгер. Внезапно Шахназ виновато посмотрела на Айхана.
- Ой, чуть не забыла... Прости меня... Ведь мне надо повидать начальника милиции. - Ее глаза, как и прежде, вели с ним разговор. - Ты же знаешь, как я беспокоюсь за Мардана... И Салима...
- А разве я не беспокоюсь? - непроизвольно вырвалось у Айхана. - Может, мне тоже вернуться?
- Нет, ты иди домой и жди меня... - Выпустив руку Айхана из своей руки, она отступила на шаг. Потом снова приблизилась к нему и осторожно поцеловала его шрам на губе. - Вот так... теперь ты не станешь прикрывать его рукой, словно ребенок... Ну, я пошла... Если задержусь, не вздумай уснуть. У нас впереди еще столько скандалов. - Ее смех, словно звук кеманчи дяди Мурсала, заполонил все ущелье Агчай.
Айхан, посмотрев вслед Шахназ, хотел что-то сказать, но было поздно. Она уже исчезла за ивовым шатром. 'Ничего, вернется домой - скажу. Все скажу. Все, все расскажу о своей жизни, прошедшей без нее. День за днем. Хватит! Хватит!.. - Ее смех словно звучал в его груди. - Я все ей расскажу. Все...'
Повторяя про себя эти слова, он зашагал вниз - к дому с верандой на шести опорах у входа в махал Сенгер.
'Что же я должен ей все-таки сказать? Что я не Айхан, а Эльдар? Почему я так уверен, что Шахназ не осудит меня, не протащит за ухо вверх по лестнице Эльдара? Не скажет, что видит во мне дьявола в новом обличье? Ведь она полюбила Айхана Мамедова, значит, я до конца дней своих должен остаться им. И не могу свернуть с дороги, указанной когда-то моим спасителем'. Эта мысль его даже обрадовала. Айхан приближался к поворотной точке своей жизни. За перевалом его ждет новая, его третья жизнь... Правда, она будет относительно короткой, но зато более насыщенной, родившейся из слияния двух прежних жизней. А в ушах его все еще звенел смех Шахназ. Айхан был счастлив, что за эти два года он сумел найти путь к сердцу Шахназ. Этим он был обязан в первую очередь Айхану Мамедову, вернее, духу своего великого спасителя. Айхан Мамедов подарил ему многое. А самое главное, возложил на него самый тяжкий и одновременно самый легкий груз - не изменять самому себе.
Порой, когда дьявол, скрывающийся в самом дальнем уголке его сердца, пытался выползти наружу, на помощь всегда приходил Айхан. 'Эй, не забывай, что тебя зовут Айхан Мамедов!' И он не забывал, нигде и никогда.
Аллея Айхана осталась позади. Впереди был дом с шестью опорами. Рядом родной дом, пока еще именуемый 'виллой Айхана', не сегодня завтра он получит новое назначение: Музей боевой славы.
Мысли, словно караван облаков, тесня друг друга, унесли его в заоблачные дали. 'Когда же придет Шахназ? Где же Эльдар? Ведь он давно должен быть дома. Не дожидается ли он Шахназ? Странно, оказывается, счастье ходит волнами. А волны то вздымаются ввысь, то низвергаются в пучину'.
Он встал, снял рабочую одежду. Умылся холодной водой, почувствовал облегчение. Еще можно было полежать, кто знает, когда придет Шахназ... Наверно, она сразу же поднимется к нему. Хорошо бы встретить ее подарком. Но что есть в этом доме, достойное Шахназ?
Пройдя в другую комнату, он вынул из шкафа подаренную Шахназ белую шелковую сорочку с нежным рисунком. Вторично получив из рук Шахназ подарок, он не осмеливался к нему прикасаться. Теперь он наденет эту рубашку.
Айхан прошелся по комнате, повозился с магнитофоном, прилег на новый диван и впал в забытье. Его заставил вскочить отчаянный крик:
- Дядя Айхан! Дядя Айхан!.. Где вы?
Оклик маленького Эльдара испугал Айхана. Неужели он догадался? Но он взял себя в руки.
- Я здесь, сынок. Что случилось?
Мальчик глядел тревожно и доверчиво одновременно.
- Да нет, ничего!
Айхан успокоился. Значит, дело не в нем. И тут же поймал себя на мысли, что поступок этот нечестный. Раз мальчик взволновался, касается это его, Айхана, или не касается, его следует выслушать. Ибо нет поступка более нравственного, чем относиться с уважением к чувствам ближнего. И все же хорошо, что Эльдар не принес ему весть более страшную. Что касается Мардана, то он постарается во что бы то ни стало его освободить.
- Да что ты так взволновался, сынок! Арест Мардана - ошибка.
- Но начальник милиции увез его с собой!
- А что же твоя мама, разве она не поговорила с начальником милиции?
- И мама, и тетя Салима на другой машине уехали в райцентр. - Вдруг Эльдар шагнул вперед и провел рукой по новой рубашке Айхана. - Дядя Айхан, мы с вами друзья, а друзья говорят друг другу правду. Я все время за вами наблюдаю. И, может быть, знаю вас лучше, чем вы сами себя. И вообще... вы не Айхан Мамедов, вы - Эльдар Абасов. Я это знаю уже давно - два или три дня, а может быть, раньше...
Айхан поднялся с дивана, взял мальчика за руки.
- Подожди, но как можно так? Кто тебе сказал? Я... - договорить он не сумел. В хороводе пошла комната. Он почувствовал, что падает, и услышал крик Эльдара.
* * *
Председатель вышел на работу с подвязанной рукой. И, даже не заходя к себе в кабинет, прямо направился к Насибу.
- Если даже придется распять тебя на кресте, то и этого наказания для тебя будет мало, - произнес Рамзи и потряс перед носом Насиба забинтованной рукой. - Может, теперь ты сделаешь какой-то вывод?
- Сделать вывод, говорите... В каком смысле, Рамзи-муэллим? - Насиб стоял, сплетя пальцы рук на животе.
- В том самом. Этот хромой пес еще не выселился из дома?
- Выселиться-то он выселился, но дом не сдал.
- Как это не сдал?.. В каком смысле? - злобно передразнил Рамзи Толстяка Насиба. - Как это надо понимать?
- Его ночью отвезли в больницу...
- В больницу?
Рамзи не знал, радоваться этому обстоятельству или огорчаться. Морщины на его большом лбу словно углубились.
Насиб, увидев, как в одно мгновение изменилось настроение председателя, подумал: не оставит ли Рамзи этого Айхана хоть на какое-то время в покое?
- А что с ним? Ты не знаешь?
- Говорят, паралич. Речь отнялась. И одна сторона.
Рамзи промолчал. Насиб все понял: у председателя праздник, в сердце его звучит тар и бубен, тайно заливается зурна.
В этот момент послышался натужный рев взбирающейся по крутому подъему старой 'Волги',
- Сюда едут!
