опять мелькали пейзажи центральной Испании — Виноградов возвращался в Мадрид, пересекая залитую солнцем страну от бискайского побережья на юг.
Ехать оставалось ещё часа три. И совсем не спалось, хотя скорость была очень даже приличной, кресло — вполне удобным, а исправный кондиционер создавал иллюзию прохлады. Наконец, отчаявшись убить время в обьятиях Морфея, Владимир Александрович окончательно открыл глаза.
— Аллемано?
— Но, руссо… — можно было, конечно, прикинуться немцем, но Виноградов так устал за последние дни от вранья, что ломать комедию перед случайным соседом не оставалось ни сил, ни желания.
Тем более, что свободное место рядом с Владимиром Александровичем при посадке досталось самому натуральному католическому монаху лет пятидесяти: выбритая макушка, очки на носу, даже четки… Летняя, светлая то ли ряса, то ли сутана его с большим капюшоном — майор не очень хорошо разбирался в форме одежды и знаках различия служителей церкви — была перехвачена на животе кокетливым плетеным пояском с кисточками. А вот обувь соседа и средних размеров спортивная сумка выглядели вполне современно… Да и журнал на его коленях был явно светского, а не религиозного содержания.
— Абла эспаньол?
— Но, сеньор! — в данном случае даже неплохо, что Виноградов не говорил по-испански — может, сосед оставит в покое?
Действительно, добрый пастырь сокрушенно покачал головой, потом взял у майора пустой стаканчик и снова почти до краев наполнил его минеральной водой:
— Пор фавор!
— Грациас… падре.
Общительный монах улыбнулся, кивнул — и тут же завязал диалог с пассажиром, расположившимся через проход. А Владимир Алекесандрович с чистой душой и стаканом газировки в руке отвернулся к окну.
Сеговия! Древние замки, похожие на иллюстрации к «Дон Кихоту», и деревеньки, больше напоминающие старинные крепости… То и дело вырастают вдоль обочины выкрашенные в оранжево-синий цвет телефонные будки с лаконичной надписью «SOS».
Мелькнул указатель: поворот на Саламанку.
Вообще, от одних названий на здешних дорожных щитах становятся дыбом усы и хочется стиснуть в ладони эфес воображаемой шпаги: Лангрео, Поло де Сантьяго, Леон, Вальядолид… И тот, позавчерашний, городок тоже именовался красиво и поэтично — Луарка.
… Впрочем, заведения определенного рода везде одинаковы.
— Вы подтверждаете личность этого человека?
— Да, — кивнул Хуан. Здесь, в полицейском участке он ещё больше напоминал индейца: суровый, неторопливый в движениях и словах.
— А вы, сеньор?
Пресс-секретарь перевел адресованный Виноградову вопрос и Владимир Александрович ответил, на всякий случай по-английски:
— Да, подтверждаю.
— Спасибо, сеньоры… Извините за беспокойство! — офицер в белоснежной рубашке с погонами показал, где следует поставить подписи и принялся складывать фотографии:
— Может быть, кофе?
— Нет-нет, благодарю вас! Пора возвращаться. Завтра закрытие фестиваля, очень много работы…
— Да, конечно. Еще раз прошу прощения — и у вас, и у сеньора из России.
Смысл реплик был понятен и без комментариев, поэтому Владимир Александрович кивнул, вслед за спутником пожал протянутую полицейским руку и направился к выходу.
— Минутку! — придержал его Хуан. Еще пару минут испанец что-то оживленно обсуждал с представителем власти и, судя по всему, стороны достигли договоренности.
— Мы решили пока не поднимать шума… Чтобы не портить людям праздник, понимаете?
— Понимаю. — Конечно, ни пресс-секретарь фестиваля, ни местные власти не были заинтересованы в том, чтобы упало пятно на репутацию «Черной недели». Поэтому, все постараются трагический инцидент пока огласке не предавать — во всяком случае, до массового разьезда гостей и иностранных корреспондентов.
— Я могу на вас рассчитывать? На вашу сдержанность?
— Да, конечно!
— Спасибо, коллега.
Они уже вышли из здания и Виноградову пришлось даже посторониться, чтобы случайно не задеть бедром зеркало припаркованной в тесном дворике патрульной автомашины.
— Ого! — на резкое движение моментально ответила хриплым, заливистым лаем пристегнутая на цепь у ограды огромная черная овчарка. Чуть позже показался вооруженный автоматом постовой.
— Да, меры безопасности… Страна Басков совсем рядом! Слышали, наверное, про ЭТА?
— Про что?
— «Эускади та Аскатасуна», или же сокращенно ЭТА. Переводится, как «свободная родина басков».
— А, ваши террористы! Я видел плакаты в аэропорту.
Мужчины спустились по брусчатой, не забывшей ещё крестоносцев, мостовой на набережную — мимо туристического центра со знаменитой на всю Астурию картинной галереей, вдоль каменной кладки врастающих в скалы домов и крохотной площади с памятником.
Народу на улицах было немного.
— Да, Хуан, я все хотел спросить… Это что за полиция?
— В каком смысле?
— Ну, вот в России все просто. А тут? Одеты кто во что, и названия разные: «полиция националь»,»гвардия националь», «полиция муниципаль», «гвардия цивиль»… потом ещё эти, с оранжевыми шарфами.
— А, «Протекцион цивиль»! Они вообще не полицейские, хотя и носят форму. Что-то вроде волонтеров, в свободное от работы время. И без оружия — только фонарики и рации. Что же касается остальных…
По пути испанец прочитал гостю краткую лекцию о структуре правоохранительных органов страны — из неё Владимир Александрович усвоил немного, то ли из-за языкового барьера, то ли потому, что озабоченный Хуанито и сам не был силен в этих вопросах.
— Ты понял?
— В общих чертах! — махнул рукой Виноградов. — А это что?
За миниатюрным мостиком, перекинутым через остатки почти высохшего, но опрятного речного русла, зеленел парк. Сквозь кустарник можно было лицезреть несколько неожиданное зрелище: десятка полтора хорошо одетых женщин и разновозрастных детей расположились под шелестящими на теплом ветру кронами. Подстелив при этом на каменные плиты у фонтана циновки и пестрые полотенца.
— Хм… — Хуан даже остановился, чтобы перечитать надпись на вывешенном между деревьями огромном транспоранте:
— Это фалангисты.
— Кто? — название было знакомо по романам старика Хэмингуэя и более поздним брошюрам «Политиздата». Однако, Виноградов представлял себе испанских фашистов несколько иначе: небритые рожи, зверский взгляд и в руке топор со следами крови…
— Здешние «правые». Протестуют…
— Против чего?
Собеседник пожал плечами:
— У них в Луарке мэр — коммунист.
— Ну и что?
— Вот члены семей фалангистов и устроили демонстрацию протеста. Требуют лучше чистить городской пляж от камней и мусора.
— Серьезное дело… — хмыкнул Владимир Александрович. Ему даже показалось, что Хуан шутит. — У
