- Так точно, господин майор, нализался!
- Вот как...
Вдруг майор расхохотался. Он хохотал оглушительно, до упаду, прислонившись к стене и трясясь от смеха. Карл тоже засмеялся, смеялся и Иозеф.
- Дружище, вы самая большая скотина, которую я когда-либо видел, хрюкал майор. - Вы скотина, понятно?
- Так точно, я скотина!
- Скотина. Все вы скоты!
Карл и Иозеф подтвердили: 'Так точно!'
- Молчать! - заревел майор. - Чем вы тут занимаетесь?
Они молчали. Первый раз в своей жизни Иозеф почувствовал прилив такой судорожной ярости. 'Если бы ты знал, - думал он, - если бы ты сейчас знал то, что знаю я! Берегись, старик. Не шути с нами.
Я волк, я тигр, я схвачу тебя, я растерзаю тебя, я тебе скажу кое-что!'
- Мы празднуем наши успехи в стрельбе, господин майор, - громко прохрипел Карл.
Только теперь майор узнал их.
- Ах, это вы, снайперы, чертовы дети! - Майор слегка качнулся, он был навеселе.
- Это хорошо, вы ребята что надо, умеете выпить, - сказал он. - С вами и я глотну.
Он вытащил портсигар и предложил им закурить.
Иозеф поспешил достать из кармана коробок спичек.
Он чиркнул спичкой, но она сломалась. Он хотел вынуть вторую, но уронил коробок на пол. Его руки дрожали. Он слишком сильно чиркнул, спичка опять сломалась, уже вспыхнувшая головка отлетела в сторону. Иозеф почувствовал, что майор смотрит на его руки. Он задрожал так, что третью спичку уже не мог достать из коробка. Он уперся локтем в бедро.
Пальцы его свело судорогой. Вдруг он почувствовал, как заколотилось его сердце, на лбу выступил пот.
Карл взял у него коробок и поднес майору зажженную спичку.
- Эти спички дрянь, - сказал он.
- Что с вами, парень? - спросил майор. - Почему вы так нервничаете?
- Со мной ничего, господин майор! - пролепетал Иозеф.
- Можете пить сколько вам угодно, но рука ваша должна оставаться твердой, - продолжал майор. - А если бы здесь был враг, если бы вам нужно было стрелять, что тогда? Рука немецкого солдата всегда должна быть твердой, понятно?!
- Так точно, господин майор! - рявкнули Иозеф и Карл.
Майор вскинул руку, словно собираясь крикнуть 'хайль!'. Он поднял ее немного выше плеча. Кончики пальцев, запястье, локоть и плечевой сустав образовали одну линию, которая лишь слегка изогнулась в предплечье от надувшегося бицепса.
- Вот, можете поучиться, - сказал майор.
Рука неподвижно застыла в воздухе, словно это было изваяние.
- Здорово! - сказал изумленный Карл.
Майор, продержав руку в воздухе чуть ли ке целую минуту, опустил ее.
- Замечательно, господин майор, - сказал Иозеф.
- Чепуха, - сказал майор. - Ничего замечательного, понятно?! - крикнул он. - Я не потерплю этого от своих солдат, понятно?
- Так точно, господин майор! - рявкнули Иозеф и Карл.
- А вообще вы бравые ребята, - сказал майор. - Такими и оставайтесь!
Он вытащил из кармана бутылку и отхлебнул.
Потом отхлебнули Карл и Иозеф. Томаса они положили на пол.
- С него хватит. В него больше не лезет, - скачал Карл.
- Меня радует, - сказал майор, - что вы не только хорошие стрелки, но и хорошие товарищи. Товарищество - железный закон для солдата. Как хорошо, что вы заботитесь друг о друге! Вы могли бы сделать с ним что угодно ради шутки, теперь это снова вошло в моду. Очень хорошо с вашей стороны, что вы хотите отнести своего приятеля в постель. А теперь шагом марш на боковую!
Они разом вскинули руки.
- Хайль Гитлер!
- Хайль Гитлер! - ответил майор.
Иозеф снова почувствовал какой-то странный озноб. Он вытянулся перед майором и выпалил:
- Прошу, господин майор, пожелать также вашей дочери спокойной ночи!
Карл окаменел от ужаса. Неужели и этот парень рехнулся или это была потрясающая, изумительная наглость, психологическое алиби?
- Спасибо, - сказал майор.
Он засмеялся добродушно, по-отечески, удовлетворенно.
- Хоть она и уехала сегодня в полдень в Берлин, но, безусловно, спит спокойно и без вашего пожелания.
- Ах, уехала, - повторил Иозеф.
- Да ну, тоже втюрился в девчонку? - спросил майор.
Иозеф покраснел. Карл засмеялся.
- Уж признайся, мой мальчик, - сказал майор и похлопал Иозефа по плечу.
Иозеф кивнул.
- Кто же устоит, господин майор, - сказал Карл, - я тоже не устоял, как и все.
Майор рассмеялся от всей души.
- Настоящая девушка-солдат, - сказал он. - Марширует, как гвардии кирасир; протопать семь часов до станции ей ничего не стоит. Так и надо.
- Здорово! - сказал Карл.
- Если бы отпуска не были запрещены, вы могли бы теперь с ней поехать или хотя бы донести ее багаж, - сказал майор Иозефу. - Не повезло, господин кавалер!
- Верно, не повезло, господин майор, - отозвался Иозеф.
Майор ушел. Карл и Иозеф бросились друг другу в объятия.
- Дружище, - сказал Карл, - теперь уже все позади. Пусть только нам и дальше так везет!
Они подняли Томаса, отнесли его в барак и бросили на койку.
- Повезло и тебе, парень, - сказал Карл, - чертовски повезло!
Они засеменили к своим постелям. Никто их не видел и не слышал. В спертом воздухе раздавались громкий храп и сопение. Карл тут же заснул; Иозеф не спал. Он, конечно, заметил, какой взгляд бросил на него Карл, когда он, Иозеф, просил пожелать дочке майора спокойной ночи. Он почувствовал свое превосходство над Карлом, старым прибалтом. Он чувствовал свое превосходство над всеми. 'Кто знает что-нибудь о мистерии смерти? - думал он. - Разве эти вот что-нибудь знают?' Он ненавидел их всех, кто лежал здесь, храпя и ворочаясь во сне. 'Разве ктонибудь меня поймет, - думал Иозеф, - разве я могу с кем-нибудь поделиться? Мне нужно почитать Ницше!' У него в ранце было много книг: Ницше, Георге, Биндинг и сборник произведений немецких романтиков: Тика, Брентано, Новалиса. 'Скорей бы уж наступило утро', - думал он.
Но вот пронзительный свисток, наконец, разорвал ночные шорохи. Иозеф поспешно вскочил, накинул на себя шинель и побежал в канцелярию, чтобы перехватить посыльного на телеграф. Он дал ему телеграмму для отца, которая гласила: 'Прошу срочно приехать. Очень нужен. Иозеф'. Потом как следует вымылся, и когда из барака все ушли и только Томас да Карл еще храпели на своих постелях, он тоже прилег, наконец почувствовав себя уверенно. Он подумал: 'Отец поможет, должен же он помочь!' Потом вдруг сообразил: 'Какая чепуха-охотиться за одним патроном! Словно это что-нибудь меняет! Вот чепуха! Как глупо я себя вел!' Усталость медленно овладевала им. Он почувствовал легкость во всем теле. Ему казалось, будто он отделяется от земли и летит. Он усмехнулся и заснул с улыбкой на лице.
Карл очнулся первым; было около одиннадцати.
Ставни были широко распахнуты; с потоком солнечных лучей в барак врывались запах лугов и крепкий
