от иракских грузовиков. Пусть у него не осталось бомб, но будет полезно хотя бы бросить взгляд на автоколонну.
Ведомый Уолкера все слышал, поэтому Дон не стал ничего объяснять, просто махнул Рэнди рукой. Тот летел всего в полумиле от ведущего; два «игла» резко пошли вниз.
С высоты восемь тысяч футов Уолкер увидел автоколонну, которая и дала всплеск на экране Джей- СТАРа. Оказалось, это совсем не пусковая установка со «скадами», а два грузовика и две БРДМ-2 – бронированные разведочно-дозорные машины советского производства.
Сверху Дон Уолкер видел намного больше, чем Джей-СТАР. Внизу, в глубоком ущелье, одиноко приютился «лендровер», а возле него стояли четыре солдата британских войск специального назначения. Сверху они казались муравьями на коричневой скатерти пустыни. Британцы не могли видеть, что четыре иракские машины уже расположились подковой вокруг «лендровера», что из грузовиков уже спрыгивали солдаты Саддама и, рассредоточиваясь, окружали ущелье.
В Омане Дон Уолкер встречался с ребятами из полка специального назначения. Он знал, что они тоже охотятся на «скадов» в западном Ираке, а кое-кто из его эскадрильи уже успел поболтать по радио с этими странными британцами, когда те обнаруживали на земле цель, с которой не могли справиться своими силами.
С трехтысячефутовой высоты Уолкеру было хорошо видно, как четыре британца с любопытством посматривают вверх, на его самолет. В полумиле от них задирали головы иракские солдаты. Уолкер нажал кнопку радиосвязи:
– Ведомый, твои грузовики.
– Понял.
Хотя у Уолкера не осталось бомб, в правом крыле его «игла», чуть дальше жерла воздухозаборника, размещалась автоматическая пушка «вулкан», шесть вращающихся стволов которой умели с поразительной быстротой выплевывать весь магазин, вмещавший 450 снарядов. Снаряды двадцатимиллиметрового калибра длиной с небольшой банан взрываются при попадании в цель. Тому, кто сидит в кузове грузовика или бежит по открытой местности, укрыться от снарядов «вулкана» невозможно.
Уолкер щелкнул переключателями «цель» и «оружие»; на экране, расположенном на уровне его глаз, появилось изображение двух бронетранспортеров и две линии перекрестились в точке прицеливания. Приборы уже учли снос.
В первый бронетранспортер попало около сотни снарядов; машину буквально разнесло в клочья. Уолкер чуть задрал нос самолета, направив точку прицеливания на задний мост второй машины. Он успел заметить, как вспыхнул бензобак бронетранспортера, а мгновением позже его «игл» уже взмыл вверх и одновременно начал перекатываться на бок, пока над головой пилота не оказалась коричневая пустыня.
Уолкер снизился еще раз и перевел самолет в обычное положение; теперь коричневая пустыня снова была под ним, а голубое небо – над его головой. Оба бронетранспортера были объяты пламенем, один грузовик перевернулся на бок, другой был искромсан до неузнаваемости. Он видел и крохотные фигурки бегущих иракских солдат, которые искали спасения в скалах.
Стоявшие в ущелье британцы поняли, что хотели им сказать американские летчики. Они уже сидели в «лендровере» и мчались по дну ущелья, уходя от засады. Британцы никогда не узнают, кто их заметил и кто сообщил о них иракским солдатам – скорее всего это был какой-нибудь пастух. Зато они точно знали, кто их спас.
Два «игла» набрали высоту, покачали крыльями и взяли курс к границе, где их ждал воздушный заправщик.
Британской диверсионной группой командовал сержант Питер Стивенсон. Он помахал рукой вслед быстро удалявшимся истребителям и проговорил:
– Не знаю, как вас зовут, ребята, но я ваш должник.
Оказалось, что у миссис Масловски есть небольшой джип «сузуки».
Она настояла, чтобы Терри Мартин ехал в горы именно на ее джипе, хотя сама ни разу не пользовалась приводом на передние колеса. Мартин отправился ранним утром, ведь он не знал, сколько времени займет эта поездка, а в пять вечера улетал его самолет в Лондон. Он сказал миссис Масловски, что в любом случае вернется не позже двух часов.
У профессора Масловски в тот день были занятия на факультете, но утром он успел передать Мартину карту, чтобы тот не заблудился в горах.
Дорога тянулась по долине реки Мочо и привела Мартина сначала опять в Ливермор, в котором он отыскал Майнз-роуд.
Потом позади остались последние дома пригородов Ливермора. Шоссе поднималось все выше и выше. Мартину повезло с погодой. Зима здесь никогда не бывает такой суровой, как в некоторых других американских штатах, но близкий океан часто нагоняет тяжелые тучи и плотный туман. К счастью, 27 января день выдался безветренный, и, хотя было прохладно, на голубом небе не появилось ни облачка.
Прямо перед собой Мартин видел покрытую снегом далекую вершину Сидар. Проехав десять миль по Майнз-роуд, он свернул на дорогу, примыкавшую к почти отвесным высоким обрывам. Далеко внизу блестела на солнце узкая полоска Мочо, причудливо извивавшаяся среди скал.
Трава по обе стороны дороги уступила место полыни и казуаринам.
Высоко в небе парили два коршуна, а дорога тянулась и тянулась вдоль хребта Сидар, все дальше уводя Мартина от цивилизации.
Мартин миновал одинокий зеленый фермерский дом. Ломакс сказал ему, что этой дорогой нужно ехать до конца. Еще мили через три показалась хижина, сложенная из грубо обтесанных бревен; из кирпичной трубы поднимался голубоватый дымок. Мартин остановился во дворе и вышел из джипа. Из коровника на него печально смотрела единственная корова джерсейской породы. Из-за дома доносились ритмичные удары. Мартин обошел хижину. На краю обрыва стоял папаша Ломакс и смотрел вниз, на долину и реку.
Ломаксу было семьдесят пять лет, но вопреки сочувственным вздохам Сэнди по его виду можно было бы предположить, что он забавы ради борется с медведями. Старый ученый одним ударом легко расправлялся с толстыми поленьями.
Высокий – ростом шесть футов с дюймом – Ломакс был одет в потертые джинсы и клетчатую рубашку. На его плечи ниспадали совершенно белые волосы, а подбородок обрамляла щетина цвета слоновой кости. Из расстегнутого ворота рубашки выбивалась такая же седина. Казалось, он совсем не ощущает холода, хотя Терри Мартин был рад, что не забыл захватить теплую куртку с капюшоном.
– Значит, нашли дорогу? Я слышал, как вы подъехали, – сказал Ломакс, одним ударом разрубил последнее полено, бросил топор и подошел к гостю.
Они пожали друг другу руки, после чего Ломакс жестом пригласил англичанина присесть на бревно, а сам сел на другое.
– Значит, вы – доктор Мартин?
– Э-э, да.
– Из Англии?
– Да.
Ломакс сунул руку в карманчик рубашки, извлек оттуда кисет и листок курительной бумаги, потом неторопливо принялся скручивать сигарету.
– Курить вредно, не правда ли?
– Думаю, что вредно.
Ломакс довольно хмыкнул.
– Мой доктор тоже так считал. Всегда орал, чтобы я бросил курить.
Мартин обратил внимание, что старик говорит о докторе в прошедшем времени.
– Надо полагать, вы нашли другого?
– Пришлось. Тот умер на прошлой неделе. В пятьдесят шесть лет. Стресс. Так какая нужда занесла вас сюда?
