богатые эскимосы. А этот, наверное, очень богатый – жирный и надменный!
– По-русскы понымаешь?
– И по-русскы, и по-эскимосски понымаю! – ответил счастливый Ягердышка.
Он сел в кровати и зачарованно уставился на жирного, как полярный гусь, гостя.
– А дразнытца не надо! – обиделся толстяк. – Я адвокат твой. Будем подавать прошение об политыческим убежище!
– Ты лучше по-эскимосски говори! – предложил Ягердышка. – Язык я этот знаю!
– Ты чукча? – поинтересовался адвокат, почесав кадык.
– Ага.
– Как звать?
– Ягердышка.
– Откуда язык эскимосов знаешь?
– Так я… Жена у меня эскимоска!.. А тебя как зовут?
– Меня зовут мистер Тромсе.
– Тромсе?! – удивленно воскликнул Ягердышка. – У нас так в стойбище шамана звали. Тромсе.
Толстяк еще раз оглядел Ягердышку и поинтересовался, кто его жена. Ягердышка ответил, что зовут ее Уклей, что взял ее вдовой.
– А что с Кола?
Далее чукча поведал о судьбе братьев Кола и Бала и только после рассказа понял, что жирный эскимос каким-то образом знает этих персонажей.
– Ты наш, что ли? – спросил Ягердышка.
– Я не ваш! – отчеканил адвокат. – Я – американец! Я отец шамана Тромсе!
– Неужели?! – воскликнул Ягердышка и бросился на грудь эскимоса.
Сие обильное проявление нежных чувств не обрадовало адвоката Тромсе, он оттолкнул Ягердышку на кровать и поинтересовался, жив ли еще старик Бердан.
– Жив-жив! – радостно уверил чукча. Я его щокуром кормил. Старый только…
– Будем подавать на политическое убежище! – повторил эскимос.
– А что это?
– Тебе этого знать не надо. Хочешь жить в Америке?
– Очень! – признался Ягердышка.
– Тогда меня слушать будешь! Слушать будешь во всем. Понял?
– Ага.
Более адвокат Тромсе не задержался и ушел по-деловому.
Вот это поворот, радовался Ягердышка. Надо же, в такой большой стране встретить родственника… Почти родственника… Не зря написано: неисповедимы пути Господни!
Поскольку делать было нечего, Ягердышка прилег на кровать и стал мечтать о том, что он станет таким же толстым и богатым, как адвокат Тромсе; как выпишет на новое место жительства жену Уклю, а родителям пошлет подарок… Какой подарок, он еще не придумал, а потому стал вспоминать о своем мишке, надеясь, что цивилизованные американцы не съедят зверя!
А потом чукча заснул…
И проспал он восемь часов.
И ничего не снилось ему в этот раз.
А разбудил его адвокат Тромсе, больно тряся за плечо.
– В суд идем! – предупредил. А когда испугавшийся Ягердышка стал оправдываться, что ничего противозаконного не совершал, жирный эскимос пояснил: – На политическое убежище подавать станем.
Он усадил Ягердышку в свежевымытый «Кадиллак», отчего чукча чуть не впал в столбняк, а когда добрались до здания суда, на его лице блуждала глупая улыбка.
Глядя на своего клиента, Тромсе вспомнил, как тридцать лет назад сам пересек Берингов пролив на утлой лодчонке, оставив на Родине брюхатую жену и двух оленей. Тогда он искренне верил, что заберет родственников, как только сможет, но Америка таила в себе столько соблазнов, что все его помыслы отложились до сего дня.
Ягердышка то и дело пытался потерять сознание лишь от одного взгляда на какой-нибудь многоэтажный дом, но жирный эскимос возвращал его в реальность болезненным щипком за ляжку.
Адвокат Тромсе втащил Ягердышку по лестнице в здание суда, в котором, глядя на мраморные колонны, чукча стал слегка выть, за что получил подзатыльник.
– Хочешь хорошо жить? – поинтересовался обозленный эскимос.
Ягердышка кивнул.
