глупец, возомнивший себя им. Думаю, ты все-таки глупец, но за твою смелость я постараюсь не убить тебя, хотя предупреждаю, мне это будет трудно, я не всегда могу рассчитать свою силу.
– Спасибо, – поклонился Кир. – За твое доброе сердце я тоже тебя не убью.
Толпа засмеялась. Кир поклонился в разные стороны, придавая состязанию определенную комичность. На самом деле он, конечно, знал, что этот здоровый и крепкий волк может легко его убить, и это будет воспринято, как должное, народ волков был жесток и беспощаден к чужим, и для этого у него были основания.
Кир глубоко вдохнул в себя воздух, сделал несколько движений, разминая мышцы, потом поклонился верзиле и отскочил на противоположную сторону круга.
– Я готов. Нападай!
Детина, опустив голову, медленно двинулся к нему. Кир жестко усмехнулся, отмечая для себя некоторую угловатость и замедленность его движений. Конечно, он был невероятно силен, но неуклюж, и как все большие люди, вряд ли умел хорошо драться. Кир подождал, пока противник дойдет до средины круга, потом рванулся к нему.
Но на середине движения его остановила чья-то рука, он недоуменно оглянулся. На Кира смотрел высокий седой мужчина с резкими суровыми чертами лица. В этом волке тоже текла его кровь.
Мужчина, не отпуская его плеча, перевел взгляд на верзилу и кивком головы указал тому место около помоста, потом, подняв вверх руку с блеснувшим на ней бронзовым браслетом, повернулся к толпе:
– Схватки не будет. Одинокому волку не нужно дважды доказывать, что он это он.
Потом мужчина взглянул в глаза Киру и сказал, грустно усмехнувшись:
– Вот мы и встретились, отец.
Кронов посмотрел на широкое поле, покрытое шатрами. Около них дымились костры, на которых воины готовили себе пищу. Знакомый запах вареной конины бил в нос, он сморщился и тихо вздохнул.
Как всегда неизвестно откуда и совершенно бесшумно вынырнул из-за спины Мезон. Несмотря на то что ему было уже за сорок, он был по-прежнему проворен и силен, хотя время и многочисленные битвы оставили неизгладимые следы на его лице.
Седые волосы густо покрывали шевелюру, но глаза были все так же решительны и упрямы.
– Что, решил проверить, как чувствуют себя воины перед важнейшей битвой? – спросил Мезон.
Кронов отрицательно покачал головой:
– Нет, просто хочу вдохнуть запах травы и костров, пока в нем еще нет привкуса крови и смерти.
– Да, – согласился Мезон. – Завтра здесь будет пахнуть битвой, я люблю этот запах. Ты беспокоишься?
– Нет. Все идет так, как должно. Завтра мы победим.
– Так почему же ты столь печален? – удивился Мезон. – Все хорошо, скоро плодородные долины и города будут нашими, мы обложим их данью и уйдем, как всегда, но обозы с прекрасными рабынями, шелками, пряностями пойдут вслед за нами.
– Да, – кивнул Кронов, – все произойдет именно так.
– Что же тебя тогда гнетет?
Кронов вздохнул:
– У меня было видение сегодня ночью.
– И что ты видел?
– То, что я не хотел бы видеть и знать.
– Расскажи, – предложил Мезон. – Может быть, тебе станет легче?
– Если хочешь…
– Говори.
– Сегодня ночью я увидел наш приход в этот мир, но чьими-то чужими глазами, и многое понял. Раньше я считал, что мы пришли сюда для того, чтобы показать всем, что воины нашего мира сильны. Я думал, что мы пришли, чтобы создать новое племя взамен того, что было потеряно и уничтожено химусами.
– И мы сделали это…
– Нет, – покачал головой Кронов. – Мы сделали другое…
– Что?
– Мы создали иное племя, в чем-то сильнее того, в котором мы жили, в чем-то слабее. И ничего другого мы сделать не могли, дело не в нас…
– А в чем или в ком?
– Раньше я тоже думал так, а теперь понял, что все, что мы сделали, нужно было лишь для одного…
– Для чего? Говори, не тяни!
Кронов вздохнул:
– Все это нужно было лишь для того, чтобы мой камень был принесен сюда, в этот мир.
Мезон расхохотался:
