– О, это пожалуйста, – сказал уже доверительным тоном старший таможенник. – Прошлой ночью на приморском шоссе похищен грузовик, который вез товары общей стоимостью двадцать тысяч фунтов. Об этом сообщали в вечерних известиях. У нас есть информация, что весь груз был переправлен на небольшой корабль, который – это нам также известно – стоит на якоре где-то здесь.
– Почему именно здесь?
– Позвольте мне не отвечать на этот вопрос. У нас есть разные источники информации. И давайте не затягивать процедуру. Вы ведь не единственный. Мы работаем уже пятнадцать часов, до вас мы осмотрели три порта, двенадцать кораблей. Вы ничем не отличаетесь от остальных проверяемых. Просто мы должны сделать свое дело – и точка.
– А что было в грузовике?
– Химические вещества. Груз принадлежал химическому концерну «Ай-Си-Ай».
– Химические вещества? Вот здорово! – Я заговорщически переглянулся с Дэвисом. – Тогда вы найдете их здесь. Не знаю, потянут ли они на двадцать тысяч фунтов, но…
– Что означает это признание? – среагировал сержант Макдональд.
Я подумал, что у всех служак-полицейских одинаковые лица и голоса, будь то в центре Лондона или в далекой деревушке. Наверное, этот деревянный тембр и это деревянное выражение лица выдаются им вместе с мундиром. Хотя от этого они не становятся такими же веселыми, как Буратино.
Сержант Макдональд был похож скорее на пуделя Артемона. Моя фраза о химических веществах заставила его принять охотничью стойку. Неужели его визит, в самом деле, не связан с моими ночными приключениями?
– Так что вы имеете в виду? – Макдональд был нетерпелив.
Весьма довольный произведенным эффектом, я закурил сигарету и начал лекцию:
– Видите ли, сержант, этот корабль – собственность государства. Вы поняли бы это сразу же, если бы обратили внимание на флаг. Мы биологи. Специализируемся на морской флоре и фауне. Естественно, что некоторые помещения здесь переоборудованы в лаборатории, и естественно, что в лабораториях находятся химические реактивы. Или взгляните, например, на эти полки. Здесь наша библиотека. Я не приглашаю вас стать ее читателем. Книги в основном узкоспециальные. Если вы все еще сомневаетесь, я могу дать вам номера телефонов в Глазго и Лондоне, чтобы чиновники нашего министерства подтвердили мои слова. Мы можем, если хотите, позвонить вместе…
– Все это звучит очень подозрительно, – еще больше возбудился сержант. – Откуда вы знаете, что мы ни с кем не сможем созвониться, поскольку вот уже несколько часов телефонная линия повреждена и неизвестно, когда появится возможность восстановить связь?
Вот это новость! Значит, мы полностью отрезаны от внешнего мира. Очень удачная ситуация для того, кто страдает манией преследования. Вполне возможно, сейчас достаточно одного автомата (ну разве что еще стамески), чтобы объявить себя хозяином этих мест. Жаль только, я не гожусь на эту роль. Во-первых, согласно сегодняшнему диагнозу у меня мания преследования, а во-вторых, я уже не хозяин даже на собственном корабле.
– Но вы превратно истолковываете мои слова, – попытался я успокоить сержанта. – В конце концов, мы здесь всего лишь на службе, точно так же, как и вы.
То, что я оказался не скучающим аристократом, а всего лишь мелким государственным служащим, произвело на сержанта благоприятное впечатление. Мне даже показалось, что в душе он уже согласился не расстреливать нас на месте, а подождать с этим, пока против нас появятся неопровержимые улики.
– Мы тоже на службе, – выступил вперед один из таможенников. – Поэтому позвольте нам осмотреть корабль. Все мы понимаем, что это чистая формальность. И тем не менее, она должна быть выполнена. Для нас ваш корабль ничем не отличается от соседних кораблей.
– Конечно, конечно. Мы рады вам помочь, мистер…
– Томмас, с вашего позволения. Благодарю за понимание. Предъявите, пожалуйста, судовой журнал и прочие бумаги.
Я предъявил ему документы. В дополнение к ним я с удовольствием предъявил бы наркотики, нелегально ввозимое оружие, а также любое количество химикатов концерна «Ай-Си-Ай». Единственный груз, который мне не хотелось бы предъявлять, болтался на большой глубине, помогая якорю удерживать наше судно на месте. Следовательно, моя совесть могла быть чиста: там он был гораздо полезнее, чем здесь.
Томмас передал документы своему помощнику и снова обратился ко мне, на этот раз исключительно деловым тоном:
– Мой коллега господин Дюран сделает фотокопии. Лучше будет, если он займется этим в радиорубке. Вы не против?
– Пожалуйста, но мне кажется, здесь было бы удобнее и светлее.
– Не волнуйтесь, у нас современная аппаратура, она может работать даже в полной темноте. А мы пока займемся досмотром. Начнем с лаборатории?
Он сказал «чистая формальность». Но это был самый дотошный обыск, какой только вы можете себе представить. Впрочем, и не пытайтесь – у вас не хватит фантазии. Создавалось впечатление, что они решили отыскать что-нибудь размером с крышечку от кока-колы, что не входило бы в инвентаризационную ведомость судна. Сначала Томмас, а потом пришедший из рубки Дюран засыпали меня сотнями вопросов относительно всех электрических и механических приспособлений нашего катера. Они заглядывали во все шкафы и рундуки. Они тщательно перерыли ящик с веревками и канатами, и я поздравил себя с тем, что не поленился и не спрятал там лодку, мотор и акваланг, как хотел с самого начала. Они проверили даже клозет. Может быть, им показалось, что там мог быть оборудован неплохой тайник для похищенного грузовика с химикатами.
И все же самое пристальное внимание они обратили на машинное отделение. Оно того заслуживало. Без преувеличения, это была наша гордость. Здесь все было новым, надежным и блестящим: два мощных мотора, под сто лошадиных сил каждый, генератор, несколько дополнительных источников питания, помпы, резервуары для топлива, воды и масла и, наконец, два длинных ряда аккумуляторов, которыми Томмас особенно заинтересовался.
