килограмма динамита. А может быть, и больше. Или это действительно русские изобрели новый тип взрывчатки?
— А что, если какие-то нетрадиционные соединения?
— В том-то и дело, что ничего нет. Чисто, как на лужайке.
— Мне бы твои проблемы, — вздохнул комиссар.
— Это и ваши проблемы, шеф, так что не беспокойтесь, — сказал Стив.
— Ничего. Сейчас у нас будут другие проблемы. Пошли.
Фрэнк направился к тележке, с которой продавали «хотдоги». Сутулый негр в белом фартуке прикреплял к брезентовому тенту свежий номер какой-то газеты. На первой странице красовалась устрашающая физиономия разыскиваемого преступника, а под ней было написано: «Его разыскивает полиция! Помогите полицейским! Это охотник за головами! У полиции ничего не получается! Нужна помощь города!».
— У нашего парня богатое воображение, — заметил Стив, указывая на картинку.
— А-а, — Морран отмахнулся. — Он, похоже, сам его придумал. Голову даю на отсечение, что такого типа просто нет на свете. Этот парень — псих.
— Две порции, — обратился он к чернокожему продавцу, — и попить.
Выдавая заказанное, негр ткнул вилкой в газету и спросил:
— Фрэнк, ты это читал? Очень интересно.
Морран откусил бутерброд и пробубнил:
— Ты же знаешь, что полицейские не умеют читать.
Негр прыснул.
— Всегда расстроит, — проворчал Фрэнк. — Перестану я сюда ходить. У тебя прямо как на работе. Ни на секунду не расслабишься.
Стив отпил из пластикового стаканчика и, облизнув губы, спросил:
— Ладно, раз уж о работе… Так расскажите, в чем ваши проблемы, комиссар?
Морран доел сосиску и заказал еще одну.
— Проблема только одна. Подняли шум газетчики, и это дерьмо дошло до мэра.
— Ого!..
— Да, а мэру, конечно, не нравится беспорядок в городе. Он возмущен. Поэтому он позвонил мне вчера в два часа ночи.
— Ну и как? — поинтересовался Стив.
— Больше я не спал.
— Нет, что сказал мэр?
— А что он мог сказать? Спросил, что все это значит. А как я ему все это растолкую, если сам ничего не понимаю. Теперь я к телефону боюсь подходить. Да, кстати, — вспомнил комиссар, — ты эти… образцы Бренде носил?
— Носил, — Стив кивнул.
— Ну, и что она сказала?
— Наша красавица теперь мечом покойного мавра занимается. Говорит, редкая вещь. XII век. От микроскопа не отходит и металлургически бредит. Знаете что, шеф, по-моему, все, кто занимается этим делом, постепенно сходят с ума. Вот и мэр…
— Уймись и оставь свои умозаключения при себе, — одернул его Фрэнк. — Расскажи мне лучше, что конкретно сказала Бренда?
— Она сказала, что меч не зарегистрирован ни в одном из каталогов холодного оружия. Говорит, что интересно изготовлен, а дальше ничего понять не могу. Позвоните сами…
— Какая разница! Она все равно пробредит полчаса, а я все равно ничего не пойму, потом только два дня мучиться буду от сознания собственной тупости, — махнул рукой комиссар. — Пусть уж лучше так…
— Фрэнк, — вдруг тихо проговорил Стив, — а может, определим его в нераскрытые? И все?
— Определишь, как же! Определить-то, конечно, можно. Только с мэром ты об этом сам поговоришь. Ладно? И непременно в два часа ночи.
Морран доел «хотдог», сунул руку в карман за платком, бросил в большую корзину стаканчик и тарелку и быстро пошел к машине.
После ссоры с Расселом Бренда не находила себе места. Все, что было связано с ним, казалось ей необычайно странным. Это его появление в баре… Потом вдруг оказалось, что он проходит по делу с какими-то отрезанными головами, и еще много всего. Но самое главное то, что, похоже, он знает о мече, который ее так интересовал.
Причем все, что касалось Рассела Нэша, было окутано туманом тайны. Желая хоть немного рассеять этот туман, Бренда решила выяснить хотя бы то, что могли ей дать архивы. То есть она хотела попробовать разыскать его родственников.
…Бренда вошла в просторный зал центрального архива Нью-Йорка. На доходивших до потолка стеллажах в десять рядов располагались толстые папки со свидетельствами о рождении, собранные здесь с начала века.
