выходные.
Глава 65
– Это какая-то ошибка, – Эмили перевела озадаченный взгляд со своего мужа, на его бухгалтера. – Мой отец никогда бы не вложил ни цента в дело, хоть как-то связанное с именем Тони Остина.
– И тем не менее, мисс Макдэниелс, факты свидетельствуют об обратном, – мягко возразил Эдвин Фээрчайлд. – За последние пять лет ваш отец вложил около четырех миллионов ваших трастовых денег в «Ти-эй Продакшнз», которая принадлежала мистеру Остину. Все делалось совершенно открыто и на законных основаниях, хотя я бы никак не смог назвать это выгодным помещением капитала, так как Остин тратил все деньги, поступающие на счет «Ти-эй Продакшнз», исключительно на свои личные нужды. Я, конечно, ни в коем случае не хочу сказать, что ваш отец поступил не правильно или несправедливо по отношению к вам, – поправился он, заметив, как нахмурилась Эмили. – Все акции «Ти-эй» куплены на ваше имя. И единственная причина, по которой я коснулся этой темы, заключается в том, что как ваш новый финансовый советник я бы порекомендовал вам поскорее продать свой пакет акций наследникам Остина или, если они не захотят их покупать, отдать даром. Тогда, по крайней мере, вам не придется платить за них налоги.
Эмили, совершенно выбитая из колеи, пыталась хоть как-то переварить полученную информацию.
– А что говорит мой отец по поводу этих неудачных вложений в «Ти-эй Продакшнз»?
– Я не имею права ни обсуждать с ним этот вопрос, ни подвергать сомнению правомерность его капиталовложений. Насколько я понимаю, он распоряжался вашим трастовым фондом уже много лет, и вы всегда ему полностью доверяли. Поэтому и обсуждать вопрос с акциями «Ти-эй» вы должны исключительно между собой. Я же вмешиваюсь в это дело лишь потому, что уже много лет являюсь финансовым советником вашего мужа, а так как вы теперь женаты, то возникают такие вопросы, как налог на совместный доход, да и некоторые другие.
– Мой отец не знал, что «Ти-эй Продакшнз» принадлежит Остину. Иначе он никогда бы не вложил туда деньги, – твердо сказала Эмили.
Выражение лица Фээрчайлда яснее всяких слов говорило о том, что он думает по этому поводу.
– Ну что ж, мисс Макдэниелс, я не могу вам запретить иметь свое собственное мнение.
– Здесь дело не в моем мнении, – нервно рассмеялась Эмили. – Вы просто не понимаете. Для того чтобы каким-то образом заставить моего отца купить акции компании, принадлежащей Остину, понадобилось бы… Понадобилась бы поистине макиавеллиевская хитрость. Он презирал и ненавидел этого человека. Его просто обманули.
– Извини, Эмили, – осторожно вмешался ее муж. Зная, как болезненно жена относится ко всему, что касается ее отца, он до сих пор старался сохранять нейтралитет. – Но твоего отца никто не обманывал. Мы уже обсуждали с Эдвином этот вопрос. Судя по всему, он купил эти акции непосредственно у Остина.
– Почему вы так думаете?
– Потому что акции «Ти-эй» не продавались на бирже. Как уже упомянул Эдвин, это частная компания, а потому акции можно было купить либо у самого Остина, либо у его представителя.
Эмили перевела взгляд с мужа на Фээрчайлда.
– А у Остина были представители? Эдвин Фээрчайлд был категоричен.
– Нет, – твердо ответил он и извлек из папки фотокопию какого-то документа. – Он никогда никому не платил за то, чтобы представляли его интересы. Кроме того, согласно документам, имеющимся в архиве Сакраменто, он был единственным акционером и служащим этой компании. А также директором. И все это в одном лице. Я сверился с некоторыми своими собственными источниками, но получил тот же результат, – Фээрчайлд снял очки и посмотрел на циферблат массивного золотого «ролекса». – Уже начало седьмого. Я не хотел задерживать вас так долго, но зато теперь мы обсудили все, что можно было обсудить. Если вы решите продать акции наследникам Остина, то советую вам это сделать поскорее. Как только вы сообщите мне о своем решении, я смогу наконец планировать налоговые платежи на следующий год.
Дик молча кивнул, и Фээрчайлд повернулся к Эмили. Взглянув на ее расстроенное лицо, он попытался, как мог, утешить ее:
– Не огорчайтесь так, мисс Эмили. Мы постараемся максимально компенсировать потерю этих четырех миллионов. Думаю, что за счет налогов нам удастся сэкономить больше миллиона.
– Я ничего не понимаю ни в финансах, ни в налогах, – ответила Эмили. – Всеми денежными делами всегда занимался мой отец.
– Тогда вам придется обсудить проблему акции «Ти-эй»с ним. За последние пять лет он покупал их более двадцати раз. Может быть, он исходил из каких-то особых соображений выгоды, о которых мы просто ничего не знаем? После того как он все объяснит, нам будет проще разобраться с тем, что делать с этими акциями. Вполне возможно, что окажется целесообразным не продавать их еще некоторое время.
– Спасибо вам, мистер Фээрчайлд, – сказала Эмили, пожимая ему руку. – Я обязательно переговорю с отцом.
– Перед тем, как вы уйдете, – сказал мистер Фээрчайлд, – когда Эмили с мужем уже стояли в дверях, – я хотел бы добавить, что во всем остальном капиталовложения вашего отца были просто безупречны. Он очень мудро распоряжался деньгами и отчитывался за каждый пенни, потраченный за последние пятнадцать лет. Включая и деньги, вложенные в «Ти-эй Продакшнз».
Обычно мягкий голос Эмили посуровел, и в нем появились металлические нотки.
– Я не нуждаюсь в напоминаниях о том, что отец всегда действовал исключительно в моих интересах, мистер Фээрчайлд. Мне это и так прекрасно известно.
Эмили молча наблюдала за тем, как ее муж ловко маневрировал сверкающим «БМВ»в густом потоке машин. Потом все-таки решилась заговорить:
– Я была очень груба с ним, да? Машина остановилась на красный свет, и Дик повернулся к жене:
– Ты никогда не бываешь грубой, Эмили. И сегодня ты просто защищалась. Что, впрочем, происходит всегда, когда дело касается твоего отца.
