Вдруг на удивление проворный Финн Дарга споткнулся и с размаху полетел на землю. Что-то заметалось на тропе. Вскоре все выяснилось. Зацепившийся за веревку Финн кипел от злости, а Фир Дан успокаивала испуганного черного с белым пони, привязанного к дереву.
— Кто, спрашивается, привязывает пони посреди леса? — вопрошал Финн, потирая ушибленные коленки.
— Только эльфы, — ответила мужу королева пикси. — Что за странное племя!
Руф, пользуясь остановкой, опустился на землю, пытаясь перевести дух.
— Садитесь на пони, Руф, — приказал вдруг Финн Дарга.
— Он может быть из табуна мейги, — предостерегла Сина. Последователи Новой Веры вечно возмущались тем, что пикси — воры и не уважают частную собственность.
— Она уже изгнала вас за ваше колдовское искусство, — сказала Фир Дан. — Вряд ли наказание за украденную лошадь будет больше.
Пони тихо заржал и тряхнул головой так, будто был согласен.
С помощью пикси Руф забрался на лошадку. Великолепно сложенный пони был таким маленьким, что ноги гнома почти касались земли. Большие пятна на шерсти пони ярко белели под луной, а луна светила все ярче. Резвый и сильный, пони казался ласковым и дружелюбным и понравился Сине. Она назвала его Бихан.
Когда отряд ушел на несколько миль от дворца мейги, Фир Дан запела походную песню. Один за другим голоса остальных пикси присоединились к ее высокому чистому альту. Когда встало солнце, они все еще пели, быстро и легко шагая по лесу. Птичий свист и щебет пересыпали их песню. Бихан бежал рядом с Синой неутомимой рысью, несмотря на тяжелую ношу. Светло-голубые глаза пони горели от волнения, время от времени он добавлял к хору голосов и свое ржание, похожее на смех молодого эльфа.
Глава 24
Преследуемый Недом, Адлером и остальными лордами, Авелаэр мчался по узкой тропе так, как может мчаться только дикий конь. Когда дорога повернула в предгорья, конь уже достаточно далеко оторвался от погони, и Ньял немного придержал его. За первым же гребнем у обочины хозяина ждал Тим. Он махнул рукой.
— Сэр, следуйте за мной! — Конюх повернулся и исчез в темном сосняке на своем саврасом.
Ньял направил Авелаэра к лесу. Жеребец легко перепрыгнул низкий кустарник, и они оказались на узкой тропинке, идущей вдоль края крутого уступа. Сосновая хвоя толстым слоем покрывала тропу, и конь ступал совершенно бесшумно. Свернув в узкую лощину, Ньял остановил жеребца и спрыгнул на землю. Обхватив голову Авелаэра, юноша сжал его челюсти изо всех сил, чтобы не дать жеребцу заржать, когда лошади лордов мчались мимо поверху.
— Они напали на меня, Тим! — воскликнул Ньял, когда лорды проехали. — Они думают, что я убил Телерхайда!
Тим выругался.
— Права была леди Сина, когда говорила, что странные дела нынче творятся! — проворчал он. — Такие странные, что дальше некуда. Надеюсь, лорды проскачут еще милю-другую, прежде чем поймут, что мы запутали след. Пойду замету наши следы с обочины. Сэр, да вы ранены!
Ньял пошевелил правой рукой. В пальцах чувствовалась слабость, рукав намок от крови. Но Авелаэру пришлось еще хуже. Удар должен был поразить подколенное сухожилие жеребца, но меч угодил в мышцу и оставил на ляжке глубокую рану. Белоснежная шерсть коня побурела от грязи и крови. Пока Тим уничтожал следы, Ньял перевязал рану Авелаэра, а потом сам стоически терпел, когда Тим заматывал его раненую руку полосой ткани, оторванной от плаща.
— Мы должны схватить Лотена, — заявил Ньял, скрежеща зубами от боли.
— Простите, сэр, но вы не можете путешествовать в таком состоянии. Вашему жеребцу нужен отдых, не говоря уж о вас самих. — Заметив, что Ньял пропустил его слова мимо ушей, Тим пожал плечами. — Лотен свернул с дороги там, недалеко. Похоже, он двинулся на север.
— В Элию скорее всего. Трогаем за ним.
— Хорошо, сэр. — Тим повел саврасого по уступу. — Ведите жеребца под уздцы, если он слушается. Попробуем спуститься здесь.
Ньял вел Авелаэра левой рукой, прижав правую к груди. Они шли медленно, но рана на ноге у жеребца снова открылась.
Следы лошади Лотена отчетливо проступали на мягкой лесной земле. К счастью, тропа шла под уклон, что облегчало путь. К вечеру они вышли на узкую, с глубокими колеями, дорогу. Следы вели по ней на север, к крестьянским угодьям. Ветви деревьев нависали над дорогой, вокруг было безлюдно и тихо. Тим шел впереди. Время от времени он слышал сзади раздраженное щелканье зубов Авелаэра и успокаивающие слова Ньяла: «Тихо, мальчик». Когда жеребец от боли совсем разбушевался, Тим остановился и помог Ньялу усмирить его.
Встала луна, еле видная за пеленой облаков. Стало совсем темно, и дорогу было уже не разглядеть. Тим развел костерок у обочины. Припасов у них не было, так что они завернулись в плащи и легли спать около огня.
На рассвете они снова повели лошадей по холмам. Следы лошади Лотена нагло следовали вдоль колеи, пока дорога не слилась с другой — широкой и грязной.
— Ничего, — сказал Ньял. — Мы знаем, что он едет на север. Не так уж тут много дорог, чтобы мы его потеряли.
Они шли мимо приземистых крестьянских домов. Занималась заря, в каждом хлеву горел светильник: крестьяне доили коров и коз. Ньял остановился спросить, не видел ли кто всадника с черным щитом. Один из работников как будто видел и показал на север.
Дорожная грязь засасывала ноги. Тим, устав тащиться пешком, сел верхом на саврасого. Было уже за полдень, когда они добрели до маленького трактира. У крыльца хозяин колол дрова.
— Что угодно, сэр? — спросил он.
— Вы не видели всадника? — поинтересовался Ньял. — С черным щитом? Он мог проезжать здесь ночью или утром.
— Да, был тут один такой — серая лошадь, черный щит. Проезжал ночью. Поужинал и поехал дальше. Я подумал: не иначе как возвращается с Движения Камня. Спросил его, а он только посмеялся надо мной. Мерзкий тип, господин, извиняюсь за выражение. Надеюсь, он вам не друг?
— Не друг, — ответил Ньял, а Тим согласно фыркнул. — У вас не найдется для нас чего-нибудь поесть? И зерна для лошадей?
— Только что поставил котелок, сэр. Подождете немного?
Ньял отправился с трактирщиком в хлев, чтобы привязать лошадей, а Тим тем временем отнес наверх в крохотную комнатушку их немногочисленные пожитки. Вконец обессиленный, он прилег на минутку на единственную кровать. Скоро Ньял поднимется наверх, и тогда Тим пойдет в конюшню на привычное ему ложе, — так решил слуга. Его ноги подергивались, будто он все еще шел, глаза закрылись сами собой, и тихое похрапывание наполнило комнату.
Разбудили Тима голоса во дворе и тяжелые шаги по лестнице. Он приподнялся на постели. Дверь распахнулась, и на пороге появился лорд Бенаре с обнаженным мечом, в сопровождении трактирщика.
— Тут он, ваша светлость, — лепетал хозяин. — Я и не знал, что он лиходей! Но пожалуйста, сэр, убейте его во дворе, чтобы не запачкать постель.
Тим обмер и натянул одеяло до подбородка. Бенаре взглянул на него равнодушно.
— Кто ты?
— Тимерил, сэр, — заикаясь, выдавил Тим, слишком испуганный, чтобы лгать.
— Откуда едешь?
— С Движения Камня, сэр.
Бенаре вошел в комнату так осторожно, будто убийца мог в любой момент возникнуть из воздуха.
— Ты один едешь? — спросил Бенаре, тыкая концом меча в плащ Тима, висящий на спинке кровати.
— Да, сэр.
Меч медленно опустился.
