твердое убеждение, что все свои побрякушки он заслужил уже потому, что являлся последним потомком достопочтенной семьи.
В этот день дэгог Люсел-Лора пребывал в особо мерзком настроении и демонстрировал это окружающим. Он барабанил своими жирными пальцами по столу для заседаний, и его массивные кольца терлись друг о друга. Для него не было на свете ничего более ненавистного, чем ожидание. В былые дни тот, кто имел наглость заставить дэгога ждать, считался преступником. Но эти времена миновали, и даже он понимал: бесполезно рассчитывать на то, что нарские дикари уяснят столь сложный этикет. И, охваченный гневом, он ждал, возлежа на подушках из весьма посредственного шелка.
Прислужница поставила перед ним чашу с финиками, но он смахнул ее, и фрукты рассыпались по полу.
— Убирайся! — рявкнул он, и женщина поспешно ретировалась.
Дэгог почувствовал, как ощетинился сидевший рядом с ним военачальник Кронин, но это его нисколько не тронуло. Ему надоело жить в этом замке, годном только под свинарник, надоело считаться гостем военачальника. Он хотел вернуться домой и обвинял присутствующих здесь в том, что они не пускают его в любимый Фалиндар. Однорукий Эдгард, арамурский боевой герцог, рассеянно потер обрубок руки и тайком подмигнул Кронину. Дэгог мысленно содрогнулся, решив, что его считают идиотом.
— Я хочу начать, — заявил он Кронину. — Где этот дурень барон? Ступай найди его.
Кронин, военачальник Таттерака, приглушил возмущенное фырканье и встал с пола. Чувствуя легкое раздражение, он направился к арке — и лишь тогда заметил барона Блэквуда Гейла. Тот вызывающе протиснулся в арку, не обратив на него ни малейшего внимания, решительно прошел в зал и низко поклонился трийскому правителю. Барон был гигантом, воплощением нарского варварства; при каждом движении его кожаные доспехи растягивались и стонали. Позади него шел еще один талистанец, полковник Троск, похожий на хорька; он никогда ни перед кем не снимал своей шапки с пером — даже перед дэгогом.
— Дэгог, — торжественно произнес барон, — прошу извинить мое опоздание. Меня задержали важные дела, и я только что прибыл.
— Ты оказываешь мне дурную услугу, барон, заставляя меня ждать. Чем, по-твоему, я занимаюсь все дни, чтобы тратить даром столько времени? Садись.
Гейл почтительно склонил голову, и они с полковником уселись на пол, вытянув вперед скрещенные ноги, и безуспешно пытались подложить себе под задницы шелковые подушки. Пришельцы не выказали желания заговорить с герцогом Эдгардом, и арамурец тоже не удостоил их вниманием.
Кронин молча вернулся на свое место рядом с дэгогом.
— Женщина! — крикнул дэгог по-трийски куда-то в глубину зала. — Принеси нам угощение. Еще фиников и питья.
Спустя несколько секунд прислужница вернулась с подносом. Поставила его на стол и робко налила из высокого серебряного сосуда токку — любимый напиток дэгога — в подставленный бокал господина. Затем обслужила остальных.
— А теперь, — высокомерно осведомился дэгог, — может быть, все-таки начнем?
— Конечно, о мудрейший! — проговорил барон с напускной улыбкой. — Если остальные готовы…
— Мы ждали вас. — Эдгард с презрением посмотрел на Гейла. — По-моему, вы делаете это специально, барон.
— Как это похоже на арамурца: говорить в неподходящий момент, — ответил Гейл. — Вы что-то слишком смелы для однорукого, боевой герцог. Перемените тон. — Он мельком взглянул на своего безмолвного полковника, который поглаживал рукоять сабли. — Руку отрубить можно не только жиктаром.
Эдгард начал подниматься.
Дэгог ударил кулаком по столику.
— Хватит! — крикнул он. — Садись, герцог Эдгард! И не смейте лаяться в моем присутствии. Вы все мне надоели!
Арамурец снова сел. Дэгог переплел пальцы и поставил локти на стол, обведя всех раздраженным взглядом. Гейл и полковник Троск только ухмыльнулись.
— Предупреждаю вас: я этого не потерплю! — заявил дэгог. — Барон Гейл, Кронин сообщил мне, что мятежники на юге наступают и скоро могут добраться даже сюда, к горе Годон. Ты должен был удерживать те земли, так?
— Да, дэгог, — кивнул Гейл. — И я намерен это делать, насколько мне позволят мои силы.
— Твои силы что-то мало тебе позволяют, барон! — Гейл пренебрежительно поморщился.
— Я был в долине Дринг, дэгог. Юному Вентрану нужна была моя помощь. — Барон зыркнул на Эдгарда. — Пришлось его вытаскивать из пекла. Мы подоспели как раз вовремя.
— И он опять силен? — спросил повелитель трийцев.
— Силен? О нет, дэгог, он никогда не был силен. Он просто щенок, и эта война ему не по силам. Как я уже говорил, войну в долине следовало поручить мне. — Он вздохнул. — Откровенно говоря, я просто не могу понять, почему арамурцы вообще находятся здесь.
Дэгог огорчился, видя, как Эдгард проглатывает открытое оскорбление. Из этих двоих он предпочитал сдержанного арамурца, а не нахального барона. Эдгард, безусловно, честен, пусть и не так бесстрашен, как Гейл, а его советы всегда оказывались полезными. Однако в данную минуту беспомощное ерзанье Эдгарда зародило в нем мысль, что барон, возможно, прав. Талистанцы грубы, но выносливы и подчиняются своему императору беспрекословно, тогда как арамурцы делают это весьма неохотно. На самом деле единственным человеком, которому дэгог доверял, был Кронин. Конечно, он глуп, как все военачальники, но мог бы потягаться с любым нарцем.
— Сначала расскажи мне о долине Дринг, — велел дэгог. — Что там происходит?
— Дела идут плохо, о мудрейший, — ответил Гейл. — Мальчишка сам не знает, что делает.
— Мой человек оттуда сообщает иное, — парировал дэгог. — Продолжай.
— Ну что я могу сказать? Он плохо владеет стратегией. Ему не хватает опыта и воли. Видели бы вы его солдат! Полуголодные, одетые в лохмотья. У них кончается практически все. — Гейл печально покачал головой. — Не знаю, сколько еще они смогут продержаться.
— Но, если говорить честно, — добавил полковник Троск, — наше положение не намного лучше. Нам тоже всего не хватает.
— Да, — согласился Гейл, — но дело не только в этом. Люди постепенно теряют уверенность, и это — вина Вентрана.
— Я уверен, Ричиус делает все что может, — пророкотал Эдгард.
— Я говорю не о вашем драгоценном принце, Эдгард. Я имел в виду Дариуса Вентрана, его отца. Он не присылает ни подкрепления, ни припасов. Вы ведь и сами ничего не получили, верно? Ваш король от вас отвернулся.
Эдгард оставил обвинение без ответа, и сей факт возбудил у дэгога интерес.
— Да, это другой вопрос, — сказал повелитель трийцев. — Герцог Эдгард, почему от твоего короля нет известий? Где войска, обещанные мне императором?
— Это вина не императора, — вмешался барон.
Дэгог жестом приказал ему молчать.
— Герцог Эдгард, я требую объяснений!
— Арамур — маленькая страна, дэгог, — спокойно произнес Эдгард. — У нас нет ресурсов, чтобы вести эту войну. Я уверен, мой король посылает все что можно.
— Это ложь, — зарычал Гейл. — Ваш король — трус! Он мог бы посылать больше солдат и припасов, если бы хотел, но он похож на ребенка, который не выносит вида крови. Ведь прямо сейчас он допускает, чтобы его собственный сын находился на грани голодной смерти в долине Дринг! Арамур контролирует дорогу Сакцен. Именно из-за него припасы не доходят до нас. Он — себялюбивый изменник, постоянно досаждающий императору.
— Ты высоко отзываешься о своем императоре, — заметил дэгог. Он сел прямее, бросил в рот финик и, разжевывая его, внимательно посмотрел на Гейла. — Скажи мне, барон: тебе по душе находиться под пятой у Нара?
