Очи бога

переполняли духи. Присутствие Амараза привлекло остальных. Эфирные тела сгрудились в конце комнаты и поднялись к потолку. Улыбающееся лицо Амараза сверкало перед Миникин.

— Давно уж ты не вызывала меня, — его голос звучал мягко, успокаивающе. Конечно, он беспокоился о сестре. — Как Лариниза, Миникин?

Лариниза жила в собственном амулете Миникин. Пока великий дух говорил, Миникин чувствовала, как дух его сестры пульсирует в камне у нее на шее.

— Хорошо, Амараз. Она приветствует тебя.

Миникин любила Ларинизу, свою защитницу, хранительницу жизни. Она оберегала смертное тело Миникин от болезней и возраста, а брат ее долгое время так же хранил Кадара. Вместе они были не просто правителями Акари, но и общими защитниками. Вот почему были созданы амулеты, и их духи навечно связаны с ними. Теперь Лариниза говорила Миникин мягкие, успокаивающие слова. Дух Ока просил Миникин не бояться, а задавать вопросы.

— Я беспокоюсь, Амараз. Беспокоюсь о Гримхольде. Призрак все еще отсутствует, и я потеряла юного Гилвина. Скажи, пожалуйста, не знаешь ли ты, почему.

Амараз улыбнулся, блеснув зубами.

— Ты — настоящее сокровище, моя Миникин. Не бойся. Альбинос в порядке, как и Гилвин. Я наблюдаю за ними.

Миникин издала вздох облегчения. Духи, набившиеся в комнату, повторили ее вздох. Из всех Акари только Амараз мог ясно видеть. Даже Лакарон, дух Прорицательницы, не был так могуществен. Мир для него был словно разбитое зеркало. А для Амараза — иначе. Он видел ясно, словно в книге читал.

— Это радует, спасибо, Амараз, — произнесла Миникин.

— Более того — твой защитник тоже с ними.

— Лукьен? — У Миникин голова закружилась от счастья. — Так он жив?

— Они уже возвращаются в Гримхольд. И никто из них даже не ранен.

— Так они близко?

— Очень. — С каждой минутой лицо Амараза виднелось более отчетливо, по мере того, как связь между ними росла. Это выглядело, как если бы Миникин вышла из своего тела в параллельном мире и стала одной из Акари, парящих в нездешней реальности. Амараз протянул ей руку — она почти что обрела форму и даже плоть. Миникин ощущала тепло прикосновения.

— Есть и еще новости, моя Миникин, — проговорил дух. — Сумасшедший Акила мертв.

— Мертв? Каким же образом?…— Миникин не могла поверить.

— Зарезан собственным генералом. Бронзовый Рыцарь пытался спасти его. Но будь начеку — пресловутый Трагер остался жив.

Миникин не знала, что это значит. Без Акилы есть шанс на то, что лиирийцы отступят. Вряд ли, если учитывать все известное о Трагере, но вдруг… Пожалуй, есть надежда, как она и говорила Лукьену, некое непредвиденное событие, способное изменить будущее. Но у нее в голове не укладывалось, что Трагер мог зарезать собственного короля.

— Они по-прежнему собираются прийти сюда? Ты не видишь, Амараз?

Амараз всегда отвечал на вопросы без обиняков.

— Они придут.

Настроение Миникин упало.

— Даже без короля…

— Они придут, Миникин, — мягко повторил Амараз. — Мне не нужно заглядывать в будущее, чтобы подтвердить тебе это. Трагер ранен, но в сознании. Когда он оправится, они явятся в Гримхольд.

«Конечно, оправится», — горько подумала маленькая женщина. Получается, из этой ловушки нет выхода.

— Значит, нам нужно готовиться. Барон Гласс уже занят вопросом обороны, а Лукьен подойдет к нему на помощь.

Теплая рука Амараза обхватила ее собственную.

— Вы молодцы, я знаю. Но я должен предупредить тебя, моя Миникин, я не допущу, чтобы эта священная земля была осквернена. Захватчики не должны переступить ворота.

— Конечно, Амараз. Мы приложим все усилия.

— Ты не понимаешь, — Амараз словно бы вздохнул. — Я не могу позволить, чтобы Гримхольда коснулась рука чужеземцев, — он оглядел комнату, заполненную сотнями Акари. Лица духов были серьезны, как никогда. — Мы уже говорили, Миникин, и пришли к соглашению. Гримхольд не может пасть.

— Амараз, я не понимаю. Пожалуйста, объясни.

Амараз, держа Миникин за руку, поднял другую к потолку.

— Ты можешь сражаться вне этих стен, но внутри хозяева — мы, — в его ладони затанцевало пламя. — Сейчас мы только духи, Миникин. У нас нет тел, и нас нельзя уничтожить.

— Так в чем же дело? — она начала догадываться, что имеет в виду Амараз, но вдруг она ошибается? — О чем ты говоришь?

— Гляди!

Огонь на ладони Амараза рос, пока не уничтожил его руку, затем вспыхнул во всех направлениях сразу. Миникин почувствовала его жар, но боли не было. Она в ужасе наблюдала, как яркий свет заливает комнату. Потолочные балки пылали, кирпичи раскалились. И все вокруг наполнилось огнем, подобно алой волне. Духи Акари наблюдали за уничтожением всего с воздуха, с отрешенными лицами. Миникин стояла в центре комнаты: ее одежда имела магическую защиту от пламени. Она медленно повернулась к Амаразу и кивнула.

— Достаточно. Я поняла.

Амараз сжал ладонь, и бушующее пламя исчезло. Он угрюмо посмотрел на Миникин.

— Если ты не удержишь северян за стенами, я проделаю это с ними.

— Но в этом случае погибнут и Нечеловеки внутри крепости.

— Тогда сделай выбор, моя Миникин. Ты веришь в Лукьена и в армию, которую он организует? Если нет, значит, придется вывести отсюда твоих детей. Отведи их в селение. Там моя сила поможет им.

— Там они будут уязвимы. Без этих стен, что их защищают…

— Тогда пусть остаются, а Бронзовый Рыцарь постоит за них.

— А если не сможет…

— Миникин, я помогал твоим людям годами, дольше, чем сам помню. Но мои люди тоже требуют защиты. Моя энергия сильнее всего внутри Гримхольда. Я не смогу уничтожить лиирийцев снаружи.

Миникин кивнула. Его логика была ужасна, но безупречна.

— Это наше священное место, единственный дом для Акари. Я не позволю ему оказаться в руках иностранцев, хватит с нас. Этого не будет. Уводи отсюда детей. Стены Гримхольда выдержат мой огонь. И, когда все кончится, Нечеловеки вернутся сюда.

— К тому времени они погибнут, Амараз. Лиирийцы не всех отправят в крепость. Их останется достаточно, чтобы уничтожить моих детей в селении, — ее рука выскользнула из руки Амараза. — Но я понимаю. Ты всегда был добр к нам, Амараз. А мы — не более, чем гости для вас.

Акари выглядел печальным.

— Гораздо больше.

— Пусть не просто гости, но все еще не полноправные члены семьи. Ладно, мы как-нибудь справимся с лиирийцами.

Прежде чем Амараз успел ответить, Миникин открыла глаза и вышла из транса. Комната вновь наполнилась тишиной. Над головой висели потолочные балки — пустые. На алтаре горели две свечи. Миникин взглянула на амулет: он печально пульсировал. Она слышала звучащий в голове голос Ларинизы: она извинялась, но Миникин не хотелось ее слушать. Она поднялась с колен и покинула комнату в поисках барона Гласса.