— Из Хеса — тоже, — согласился Раксор. — Но мы уже отдохнули. Прибыли вчера.
— Хорошо. Ваши люди готовы двинуться к Висельнику?
— Да, — Раксор оценивающе посмотрел на Хогона. — Мой брат просил задать вам вопрос. Он хочет знать, как дела его дочери.
Хогон помрачнел. Гонец, которого послали за помощью против Норвора, сообщил Карису также и эту черную новость.
— Мне очень жаль, но королеве плохо, — ответил Хогон. — Иногда получше, но вообще она серьезно больна. Лекарь говорит, что она умрет через месяц или два.
— А то задание, о котором говорил гонец? Как оно продвигается?
— Пока ни слова. Но мы выслали наших лучших рыцарей на поиски амулетов. Если они существуют, наши люди найдут их.
На лице Раксора отразилась печаль.
— Какой в этом смысл? Если Кассандре осталось так мало, разве ваши рыцари смогут помочь?
— Они стараются, — ответил Хогон. Он не верил в целесообразность поездки Лукьена, но об этом лучше умолчать. — Как я уже сказал, если амулеты существуют, их отыщут.
— Значит, я могу передать новости брату, дабы он мог начать скорбеть о дочери, — горько проронил Раксор. — А какие новости от вашего короля?
— Король Акила еще движется в сторону Висельника. Прибудет туда завтра. И начнет атаку на следующий день после рассвета.
— Будет ли какой-нибудь сигнал?
Хогон помотал головой.
— Нет, я прикажу атаковать, когда рассветет. Акила уверял меня, что будет вовремя.
Раксор скривился в гримасе.
— При всем уважении к вашему королю, канцлер, я встречался с ним. Он не кажется подходящим для этой миссии.
— Может быть. Но он не будет один. С ним пятьдесят человек, включая его лучших гвардейцев. Когда мы начнем атаку, они будут наготове.
Раксор посмотрел через плечо Хогона на лиирийскую армию.
— Вы привели неплохое войско.
— Пятьсот человек пехоты и сто кавалеристов. — Хогон, в свою очередь, взглянул на людей Раксора. — Почти как у вас, мне кажется.
— Действительно. Мы будем непобедимы… — Раксор почти улыбнулся. — …вместе.
Хогон тоже выдавил усмешку.
— Вместе, — эхом отозвался он. Слово показалось необычным. — Ну и времена пошли, министр! — заметил он, спускаясь с моста вместе с Раксором.
18
Норванская крепость Висельника прилепилась на краю обрыва, повернувшись фасадом к бурной реке, протекающей внизу. На зубчатых стенах реяли флаги, а по двору кружили бесчисленные толпы вооруженных людей, едва различимые за решетчатыми стальными воротами. Над крепостью возвышалась единственная башня из серого камня, выщербленного непогодой. Ее бойница была направлена в сторону Крисса. За крепостью начинался Норвор, земля суровых гор и жаркого лета. Тень Висельника падала на реку. Крепость простояла шестьдесят лет, защищая Норвор и его алмазные прииски от соседнего Риика. Свое имя она получила во время первой Риикан-Норворской войны, когда норванские солдаты повесили рииканских пленных на стене, глядящей на реку, чтобы всякий мог видеть эти мрачные трофеи и быть настороже. Имя прижилось, но практика не возобновлялась, ибо между двумя соседями давно не было войн, да и Норвор стал спокойнее, ибо его жестокий правитель одряхлел. Акила знал очень немногое о короле Море, разве только, что он ужасно стар и очень зол. Достаточно зол, по крайней мере, чтобы вернуться к кровожданым повадкам.
Было около полудня, когда Акила и его гвардейцы прибыли в крепость. Солнце нещадно жгло через плащи. Лошадь короля еле плелась, стремясь отдохнуть. От жары Акила и сам утратил боевой дух, но вновь обрел его при виде крепости. Они были в пути уже восемь дней, довольствуясь теми местами для отдыха, какие могли обнаружить в лиирийских деревнях, пока не пересекли Крисс и не вошли в Риик. После этого они остались предоставлены самим себе, и от недостатка сна и качественной пищи Акила чувствовал себя неважно. Он не был так сердечен и дружелюбен, как Брек или другие гвардейцы, и знал, что это заметно. Брек ехал бок о бок с ним, заботясь о нем, словно родной брат.
— Они видят нас, милорд, — сказал Брек. Он указал на башню.
— Без сомнения, — заметил Акила. Внутри него все сжалось. Судя по виду крепости, король Мор не терял времени даром. У Акилы не оставалось сомнений относительно намерений Мора. Было бы слишком расточительным согнать такое количество людей и боевой техники и не использовать их; Мор не блефует. Он собирается атаковать Риик, если его требования не удовлетворят, даже если это приведет к войне с Лиирией.
— Продолжим путь, — сказал Акила Бреку. Лейтенант передал приказ по цепи, и пятьдесят всадников двинулись вперед. Солдаты в крепости Висельника начали открывать ворота.
— Милорд? — прошептал Брек.
— Да?
— С вами все в порядке?
— Да, — кивнул Акила.
Брек склонился к самому его уху:
— Вы не должны все это делать. Мы еще можем повернуть назад. Достаточно лишь вашего слова.
Но Акила не мог произнести это слово. Даже будучи напуганным, он понимал: путь к отступлению отрезан. Хогон уже наготове, а с ним и Раксор.
— Не могу объяснить тебе этого, Брек. Я просто должен сделать это.
— Но вы никогда прежде не действовали подобным образом. Простите меня за эти слова, но вы ведь не солдат, милорд.
— Ш-ш-ш, — предостерег Акила. — Давай прекратим разговоры, хорошо? Дело сделано, и я уже не поверну назад.
Акила сделал глубокий вдох. Высокомерие Мора послужило причиной конфликта, и, если Мор умрет в бою, то Акила не прольет ни слезинки о нем. Ставка сейчас больше, чем человеческая жизнь — это Лиирия и правление Акилы. Он не может позволить, чтобы король Мор или барон Гласс — или еще кто-нибудь — считали его слабаком.
«Кассандре не нужен муж-слабак, — подумал Акила. — Ей нужен герой, вроде Лукьена».
Он ехал впереди Брека, замедлив ход по мере приближения к крепости. Почувствовал висящий на шее кинжал — свое единственное оружие. Впереди манили открытые ворота крепости Висельника. Там ждал их отряд солдат в доспехах Норвора, с крылатыми шлемами на головах.
— Хей! — позвал он. — Я король Лиирии Акила. Можно нам войти?
— Можно, — отозвался часовой. — И еще десяти людям с вами.
Акила покачал головой.
— Я не полезу в логово льва без защиты. Со мной пятьдесят усталых людей, все они нуждаются в отдыхе и пище.
— А я только выполняю приказы, король Акила, — откликнулся часовой. — Король Мор сказал, что войти могут лишь десятеро, не считая вас.
Брек склонился к уху короля:
— Откажитесь.
Акила замешкался. Потом обратился к часовому:
— Двадцать. Или я не стану входить.
Норваны пошептались. Наконец, главный кивнул:
— Договорились, пусть будет двадцать. Входите.
— А вы проследите, чтобы остальных накормили?
Часовой ответил согласием, и Акила с Бреком отсчитали двадцать королевских гвардейцев. Они все
