телеграмму: папаша помер. Прилетели вдвоем, только успели похоронить, тут и мамаша померла. Такие вот пирожки. Значит, родительский дом теперь наш. Погоревали мы с Аннушкой, а после решили перебираться сюда. На вечное жительство. До конца своих дней, значит. Она поехала дом продавать вместе с обстановкой, не везти же сюда всякое барахло самолетом. Ничего, она баба хваткая, управится, а я, значит, остался хозяйство в порядок привести... - В его голосе нет-нет да и проскальзывали нечаянные нотки радости. Вот, дескать, как повезло, можно спокойно перебраться в теплые края на все готовое. - Мамаша успела рассказать, что они с отцом вроде как вели ваше хозяйство. Если вы не против, мы их заменим. Сам я человек мастеровой - и плотником могу, и по столярной части, и подмазать, и подкрасить, а моя Аннушка готовит так, что пальчики оближешь, особенно по рыбным блюдам мастерица, а уж такая чистюля - равных нет. Не прогадаете, хозяин.
Я глянул на него внимательнее, и аж мороз продрал по коже: на меня смотрели глаза Пономарца- старшего. Но наваждение тут же рассеялось. Все правильно: это же его сын!
- Степан, - сказал я. - Прими мои соболезнования. То, что случилось, ужасно. Мне будет их не хватать. После покажешь, где их могилы. Памятники, ограду - это я беру на себя. Что же касается твоего предложения, вернемся к нему позже. Сейчас я занят.
- Понятно, - хмыкнул он, бросив взгляд на Инну, и, черт побери, я готов был поклясться, что сейчас услышу: 'Одно слово - персик!' Но более он ничего не сказал и двинулся к калитке.
- Постой-ка! - остановил я его. - Возможно, ты мне и понадобишься сегодня. Будь дома.
- Само собой, - кивнул он. - Дел невпроворот. Веранду хочу перестроить. Вот справим девять дней - и начну.
- Рюмочку выпьешь?
- Непьющий! - с гордостью заявил он. - Правда, на поминках пришлось пригубить, да тут уж грех отказываться. Что люди скажут? Вот еще девять дней будем справлять - опять глотну немного этой отравы. А так - ни-ни.
- Ну хорошо, ступай.
Он ушел, а я повел Инну в дом, размышляя, говорил ли когда-нибудь дед Пономарец о своем сынке с Севера. Нет, не помню. Может, и говорил, да я не обратил внимания. Впрочем, хватит об этом.
Я провел девушку по всем комнатам первого этажа.
- Инна, я полагаю, мы вдоволь наигрались в молчанку? Давайте побеседуем.
- О чем?
- Как вам эта хижина?
- Дом как дом.
- Однако же он несколько уютнее того подвала, куда вы меня затащили, согласны?
- Какая разница, где быть пленником?
- О, разница огромная, и вскоре вы убедитесь в этом. Я провел ее на веранду и открыл дверцу бара.
- Выпьете что-нибудь? А я тем временем приготовлю закуску.
- Можно, я лучше посплю?
- О, извините! Конечно! - Только сейчас до меня дошло, что, несмотря на все свое мужество, она едва держится на ногах. - Пойдемте, я покажу вам комнату.
Она зарделась:
- Нельзя ли сначала принять душ? И переодеться во что-нибудь, если можно...
Я проводил ее к бассейну, который, кажется, произвел на нее впечатление.
- Пожалуйста, плещитесь сколько душе угодно. Из одежды могу предложить только махровый халат. В ее взгляде была настороженность.
- Не волнуйтесь, я не собираюсь за вами подглядывать. Не имею такой склонности. Я вообще уйду из дома. Полчаса вам хватит?
- Вполне.
- Надеюсь, вы помните о нашем уговоре и не станете удирать.
- Я всегда держу слово.
- Рад слышать! Значит, сделаем так. Когда освежитесь, напишите на бумажке свои размеры, я попрошу знакомую даму купить вам все необходимое. Тем временем Степан вас посторожит. На всякий случай.
- Я - пленница... - прошептала она.
- Послушайте, милая пленница! - усмехнулся я. - Перестаньте играть в кукольный театр. Весь дом в вашем распоряжении, кроме подвала и башенки. Можете пользоваться телефоном, но честно предупреждаю, что разговор записывается и в случае каких-либо двусмысленностей пострадает ваш горячо любимый папаша. Расположиться можете наверху. Выбирайте любую комнату. Встретимся после того, как вы отдохнете. Тогда и потолкуем. У меня есть несколько интересных вопросов. Хотелось бы услышать ваш ответ. Ну, счастливо!
Первым делом я отправился к Степану. Он поведал мне некоторые подробности похорон своих родителей, затем принялся пространно рассказывать о том, как они с Аннушкой мечтали перебраться поближе к солнцу. И вот привалило наследство!
Мог ли я осуждать его за эту даже не скрываемую радость? Разве я сам не ликовал, получив наследство дядюшки, которого, кстати сказать, я не вспоминаю уже много лет?
- Степан, я беру вас с женой на службу, - прервал я его излияния. -Условия те же.
- Будем стараться, хозяин. Не пожалеете.
- Вот тебе первое задание. В моем доме спит девушка. Нужно покараулить ее сон, ясно? Но только снаружи.
- А кто она вам? - бесцеремонно спросил он.
- Степан, если хочешь работать у меня, то приучись не задавать лишних вопросов.
- Да разве он лишний? - удивился Пономарец-младший. - Если, к примеру, она вам родня или хорошая знакомая - это одно, а если какая-нибудь профурсетка, то может и спереть чего, а спрос-то с меня.
- Это хорошая знакомая, - терпеливо разъяснил я.
- Ну вот видите, хозяин! Спросил-то я, выходит, правильно, а?
- Правильно, успокойся. Но все же постарайся спрашивать меня пореже и делай так, как я говорю. Аида!
На столе в гостиной я нашел листок с ее записями, не читая, сунул в карман и, дав Степану последние наставления, направился к Балашовым.
Вика готовила завтрак. Саныч, по ее словам, всю ночь работал на отгрузке товара, вернулся недавно и завалился спать. Измотался бедненький. Не бережет себя. А ведь рана по-настоящему еще не зажила.
- Пусть отсыпается, - кивнул я. - У меня дело к тебе, Вика.
- Пожалуйста. - Она мягко улыбнулась. - Хотите оладий со сметаной?
- Спасибо, не хочу. Вот тебе деньги, вот женские размеры. В смысле одежды. Купи, пожалуйста, все необходимое. От платья до... ну, сама понимаешь.
Она вспыхнула.
- Хорошо, Вадим Федорович. Мне нетрудно.
- Это для моей гостьи. Она стройная, брюнетка. Так что сообрази насчет расцветки. Бери только хорошие вещи. А когда купишь, отнеси ко мне. Там во дворе сидит такой большерукий мужичок по имени Степан, скажешь, чтобы передал по назначению. Договорились? Спасибо, Вика.
Попрощавшись с ней, я помчался в город. Утренняя прохлада врывалась в окошко.
Я смотрел на дорогу, но видел Инну - ее серые глаза, упрямо сжатые губы, вьющиеся от природы темные волосы. Инна... Замечательное имя! Оно чем-то созвучно другому дорогому для меня имени - Алина. И в их облике есть нечто сходное, хотя они принадлежат к разным женским типам. Что же? Загадка! Да, та загадка, которая делает женщину волнующей и желанной. Я не знаю, как сложатся мои отношения с Инной. Но, клянусь, я не повторю ошибки. Никаких биополей. Я добьюсь ее расположения иными средствами.
Господи, неужели произошло чудо и я снова влюбился?
* * *
