не боялся, как боюсь сейчас… Я боюсь за себя и еще больше боюсь за свою страну… Меня держит на наркотической привязи один страшный человек. Его зовут Михаил Федотов…
Гордеев, прервав чтение, посмотрел на Дениса. Денис понимающе кивнул.
— В июле этого года, — продолжал читать адвокат, — в Москве произошло одно убийство — убийство бизнесмена Волкова. Это был взрыв автомобиля. И этот взрыв был подготовлен и произведен лично мной, но за всем этим стоял Михаил Федотов.
— Вот сволота! — не удержался Денис.
Далее текст сплошь состоял из обрывочных фраз: «бывшие чиновники КГБ…», «мятежные генералы…», «военный переворот…», «чрезвычайное положение…», «контроль над средствами массовой информации…», «тотальный запрет на использование в личных целях современной вычислительной техники…»
— Что за чушь? — Гордеев шарил глазами по экрану дисплея, будто надеясь найти что-то еще. Однако мозаика словосочетаний никак не хотела складываться в единую картину. — Денис, ты что-нибудь здесь понимаешь?
— Я понимаю только одно: каким бы интересным это чтиво ни было, это совсем не бесспорный документ, доказывающий, что Проскурец не виновен.
— Это я и без тебя вижу, — вздохнул Гордеев. — Однако от этой точки мы можем танцевать в деле освобождения клиента из тюрьмы.
— Юра, хлебать твоему клиенту баланду до тех пор, пока не отыщется Федотов. А это, насколько я теперь понимаю, сделать непросто. Такие люди просто так не легализуются, когда им в спину дышат овчарки.
— Да… — сказал Гордеев. — Что же делать?
— Думать, Юра, думать. Шевелить мозгами. Цепляться за любую мелочь. Алик, это весь текст?
— Да, весь. Остальное просто не подлежит реставрации. Желудочный сок растворил магнитный слой без остатка.
— Хорошо, будем считать, что это послание навело нас на мысль о проверке всех телефонных компаний, как частных, так и не частных, на наличие вшивых элементов, — скороговоркой произнес Денис. — Этим вопросом займутся соответствующие организации. А я, в свою очередь, подключу дядю.
— Мне думается, что силовые ведомства в первую очередь заинтересуются не самим Федотовым, а теми паханами, что толкают его в спину, — сказал Гордеев.
— Это понятно. Рано или поздно Федотов должен заметаться, когда поймет, что его вот-вот накроют вместе со всеми паханами разом, и оттого он просто обязан совершить ряд ошибочных действий. Это азбука криминалистической психологии, — заключил Денис.
— Алик, возвращай мне мой мобильник, — бросил Гордеев.
— Зачем он тебе? — спросил Денис. — Тебя же Федотов наверняка в первую голову и запеленгует.
— Если так, то это именно то, что нам нужно. Будем ловить его на живца. Подбросим ему немного дезухи и посмотрим, что из этого получится.
Часть третья
Испорченный телефон
1
В темном тупике одной из московских улиц с потушенными фарами стоит джип «мицубиси». В салоне Михаил Федотов внимательно прислушивался к шумам, доносящимся из динамиков его хитроумной магнитолы. Минул уже третий день, как он не может ничего узнать о передвижениях адвоката Гордеева. По шумам, которые Михаил слышал на канале, где обычно висит абонент Гордеев, Михаил безошибочно определил, что телефон работает в модемном режиме. Модемный пеленг в его шпионской системе радиоперехвата не был предусмотрен. Это было досадным промахом. Третий день Михаил не знал, что делать, хотя и сделал все, что возможно: Гордеева взяли в собственной квартире с увесистой пачкой запрещенного наркотического вещества. Но вдруг откуда ни возьмись появился этот вездесущий Грязнов Денис, учинил драку и увел Гордеева прямо из-под носа стражей закона. Всю эту до дрожи неприятную для Михаила сцену он наблюдал из своего джипа, припарковавшись неподалеку.
Теперь каждый день его донимало начальство, выспрашивая о том, как продвигается «дело Гордеева — Проскурца». Вот и сейчас заверещал сотовый телефон, и Михаил приложил к уху холодный пластик, из которого донесся густой, властный баритон, будто из преисподней:
— Михаил?
— Валерий Павлович… — начал Михаил.
— Сколько раз тебе повторять, чтобы никаких Валериев Павловичей, особенно по телефону, — повысив тон, произнес потусторонний собеседник.
— Есть, товарищ генерал-полковник.
— Майор, доложите обстановку.
— Товарищ генерал-полковник, я же вам час назад все уже рассказал.
— Ты хочешь сказать, что ничего за этот час не предпринял?
— Я сделал все, что от меня зависит.
— Ты, шпана недорезанная! — в голосе генерала проступили истеричные нотки. — Мудило ватное! Ты какого х… мне мозги пудришь?! Ты забыл, что тебя ждет в случае провала?
— Нет, не забыл, — сдержанно произнес Михаил. — Я все помню. Такое невозможно забыть.
— Чего ж тогда резину тянешь?
— Я не тяну. Просто изменились обстоятельства. Это какая-то форс-мажорная непредсказуемость.
— Брось пороть чушь, майор! Для нас не существует форс-мажорных непредсказуемостей. Если мы станем обращать внимание на все, что нам способно помешать, мы никогда не возьмем в руки власть в этой долбаной стране. Наполеон говорил, что власть достается тому, кто ее берет. Но только ты не Наполеон. Ты в лучшем случае — неудачник по типу Александра Матросова.
— Товарищ генерал, я бы хотел вам сказать…
— Не говорить — делать надо!
— Да, я согласен с вами, надо делать. Если бы только знать, что делать…
— Если к завтрашнему утру ничего не изменится, то минимум через два дня Проскурца отпустят на свободу за недостаточностью улик. Гордеев уже направил мотивированное ходатайство в прокуратуру. И между прочим, ты сам поспособствовал сбору важной информации для защиты.
— Я? Каким это образом?
— Ты и только ты навел его на мысль, что в твоем поведении что-то не чисто. Почему ты ни разу после ареста Проскурца не появился на рабочем месте?
— Но вы же сами знаете почему, товарищ генерал…
— Я знаю одно, что ты просто самый обыкновенный бздун. Ты боялся, что Гордеев тебя расколет при первой же беседе. И это вместо того, чтобы встретиться с ним и как следует заморочить ему голову, чтобы у него больше никогда не возникало на твой счет недопустимых в нашем деле домыслов.
— Я хотел, чтобы этой беседы у нас с Гордеевым никогда не состоялось.
— И ты не нашел ничего лучшего, как просто не показываться ему на глаза, да?
— Нет, Валерий… товарищ генерал… я хотел…
— Замямлил, — пристыдил генерал. — Ты чего мямлишь? Зассал? Да? Так и скажи, будь мужиком, но не соплей. Короче, если к завтрашнему утру ничего не удастся переломить, начинай подготовку к
