…Час спустя позвонил Денис. Звонок раздался по городскому телефону.
— Хватит искушать судьбу, — сказал он сразу. — Преимущества сотовой связи тают на глазах. Ноль конфиденциальности. Если так пойдет дальше, то не за горами тот час, когда выражение «позвони мне на мобильный» будет означать то же самое, что и «снимай штаны, будем знакомиться».
— Пока ты катался по Москве и сочинял этот текст, — не без сарказма сказал Гордеев, — тут произшло нечто из ряда вон…
— Хочешь, угадаю?
— Ну, попробуй.
— Тебе позвонил наконец Федотов и угрожал расправиться с близкими, если ты от него не отвяжешься. Так?
Глаза Гордеева стали вылезать из орбит:
— Откуда ты знаешь?!
— Служба, друг мой, служба.
— Нет, я, конечно, все понимаю, ты частный детектив и все такое, тебе положено… Но не до такой же степени! Денис, что происходит?
— Да ничего особенного, успокойся. Просто Алик очередной раз проявил свою недюжинную креативность. Ты помнишь мою старую «Спидолу»?
— Ну, помню. Только она у тебя уже сто лет не фурычит.
— Это наше с тобой субъективное мнение, для Алика же оно ничего не означает. Он сдул с приемника пыль, чего-то там покрутил, прочадил всю квартиру канифолью, а потом включил. И когда я вернулся домой, говорит: слушай, тут «Шурик» с Гордеевым базлали. Я слушаю — точно!
— Неужели это так просто — пеленговать сотовые телефоны? — упавшим голосом спросил Гордеев.
— Нет, Юра, очень даже непросто. Но только не для Алика Чувашова. Не забывай, что он живет в середине двадцать первого века, пока мы с тобой прозябаем только в начале двадцатого.
— Ну да, ну да, смена парадигм и все такое. Ты говорил.
— Доходит до тебя?
— С трудом, но доходит.
— Слава Богу! Значит, будешь жить когда-нибудь в новом времени. Только я еще и о другом хотел тебе сказать.
— Да, да, говори.
— Я отослал текст, который извлекли из желудка Смаги, в одно важное учреждение.
— Куда?
— Не важно.
— Ладно, допустим. Ну и что там сказали?
— Ничего.
— Не понимаю, — нахмурился Гордеев. — Как это «ничего»? Никаких комментариев, что ли?
— Не совсем. Они дали мне понять, что это ничего не доказывает, мол, нет никакого смысла на основании столь сомнительного материала делать далеко идущие выводы.
— Постой, Денис. Ты можешь выразиться конкретнее?
— Могу. Их мнение таково, что когда какой-то конченый наркоша делает подобного рода заявления, которые практически не имеют под собой никакой фактологической базы, об этом даже не стоит и говорить.
— Вот как! — выпалил Гордеев. — А досье Смаги?
— Какое досье Смаги? — спросил Денис, будто слышал об этом впервые в жизни.
— Ты издеваешься? Досье из Интернета.
— Послушай, Юрок, никакого досье из Интернета не существует. Его нет в природе. Вообще! Ты понял меня?
— Как?
— Я спрашиваю, ты понял меня? — наставительным тоном произнес Денис.
— Кажется, да. Ты хочешь сказать…
— Я уже все сказал. Закрываем тему.
— Подожди, у меня по ее поводу куча вопросов.
— Вопросы потом. А сейчас вот еще что: я получил от моего дядьки сообщение, что с тебя не снимается обвинение в хранении большой партии нелегальных наркотических веществ. Короче, ты все еще подозреваемый.
Гордеев несколько раз сильно потер висок:
— Что за бред?
— Это не бред, к сожалению. Не все оказалось так просто.
— Не бред? А что же это тогда?! — Гордеев почти кричал. — Что это, если не бред? На пакете нет моих пальцев, только отпечатки Смаги, если не считать дактилоскопических следов этого придурка Дубова.
— Эй, эй, адвокат, поосторожней с ярлыками, — урезонивал Денис.
— Да пошли они все!..
— Куда пошли?
— Сам догадайся!
Денис рассмеялся:
— Денис, я ничего не понимаю, но у меня такое впечатление, что и ты с ними заодно.
— С чего ты взял?
— Я же сказал — у меня такое впечатление.
— Твое впечатление обманчиво, — заверил Денис. — Я просто пытаюсь тебя погрузить в атмосферу, в которой ты де-юре находишься.
— Зачем?
— Чтобы у тебя возникли хоть какие-то идеи, как из этой атмосферы выкарабкиваться. Ты хоть понимаешь, что твое уголовное дело, которое валяется на Петровке, — это первый большой шаг к тому, чтобы выкинуть тебя из адвокатуры. И не надо, Юрок, нервничать, это тебя не красит. К тому же помни, что аффекты сильно понижают интеллектуальные возможности.
— Денис, я сейчас, наверное, действительно скажу что-нибудь такое, отчего у тебя обо мне испортится мнение на всю оставшуюся жизнь.
— Не скажешь.
— Нет, скажу! — упорствовал Гордеев.
— Потом скажешь. А сейчас шутки в сторону. Твой юридический статус сейчас действительно хуже некуда. И не только потому, что ты у них на крючке. Это полбеды.
— Что значит «полбеды»? Имеется и вторая половина?
— Угу.
Гордеев вздохнул:
— Ну что ж, вываливай, Денис, не щади!
— Алик запеленговал разговор Федотова с его, по всей вероятности, непосредственным начальником. Начальника он называет по воинскому званию. Генерал-полковник. Но скорее всего это полная липа, хотя не исключено и обратное. Дело не в этом. По всей вероятности, в Москве готовится какая-то серьезная заварушка. Мне так стало ясно из записи их разговора.
— О чем они говорили? — спросил Гордеев.
— Не по телефону.
— Не по телефону что?
— Говорить об этом нужно не по телефону.
— Понял, тогда до завтра. Я думаю, до завтра ничего не произойдет?
— До завтра, может, и ничего. Но время работает против нас.
— Время всегда работает против нас, — резюмировал Гордеев.
