мистические реминисценции прежней инкарнации. Рецепт стиля Ницше (см. четверостишие из черновых материалов к «Весёлой науке» в примечании к стихотворению «Звёздная мораль» [ «Весёлая наука», «Шутка, хитрость и месть», 63]): «на килограмм любви / Чуть-чуть самопрезренья», притом что необходимым компонентом «самопрезренья» оказывалось — и уже отнюдь не в пропорции «чуть-чуть» — просто «богохульство», расшифровывался двояким образом; стилистически это сулило несомненные выигрыши («лучший артист языка»), убытки списывались на счёт личных судеб; этот рискованный гомеопат познания, разводящий в себе «килограммы любви» опаснейшими дозами кощунства, казалось бы, прошёл мимо рокового предостережения Мейстера Экхарта о том, что «капля твари вытесняет Бога». Не научил его этому и Достоевский, «единственный психолог», у которого он кое-чему научился; в наследии Ницше сохранился подробный конспект отрывков из «Бесов» — решающий отрывок всё же остался ему неизвестным: изданная уже десятилетия спустя «исповедь Ставрогина», то самое место, где Тихон советует остолбеневшему автору «подправить слог» своих признаний.
Настоящее издание воспроизводит текст «Заратустры» в переводе Ю. М. Антоновского (Ницше Ф. Так говорил Заратустра. Книга для всех и ни для кого. 4 изд. СПб., 1911). Среди прочих просмотренных мною переводов этот оставлял впечатление более добротного; впрочем, дело не обошлось без тщательной редакторской правки. Изменения в тексте шли в основном по двум линиям: я старался, во-первых, подыскать по возможности русскоязычные подобия неологизмов оригинала и, во- вторых, сохранить (разумеется, опять же в пределах возможного) особенности ритмики и временами рифмики текста. Языку «Заратустры» свойственна грубая и зачастую неожиданная даже для немецкого уха опредмеченность метафор: он не говорит, как это передано у Антоновского, «открытое лицо», а «круглоглазое лицо», не «грубо отвергала меня», а «давала мне пинка», не «добродетельно», а «ягнеоко», не «умерщвлённый дух», а «зарезанный дух», не «так гордитесь вы — ах, даже не имея чем гордиться!», а «так выпячиваете вы грудь — ах, даже и не имея груди!»; оригинальнейший оборот: «eine Gelegenheit mit mehr als einem Schopfe» — звучит и вовсе не понятно: «прекрасный (?) случай испытать себя больше, чем на одной голове!» — русский язык допускает здесь аналогичную оригинальность: «случай со многими шансами на неупущение»; оборот: «Но жену себе покупает даже хитрейший из них, не видав её» (так у Антоновского) — можно было воспроизвести буквально по тексту: «Aber seine Frau kauft auch der Listigste noch im Sack» — «Но жену себе даже хитрейший из них умудряется купить в мешке». В отрывке: «Diese leichten torichten zierlichen beweglichen Seelchen flattern zu sehen — das verfuhrt Zarathustra zu Tranen und Liedern», переданном у Антоновского: «Смотреть, как порхают эти лёгкие, неразумные, красивые, подвижные, маленькие души — это доводит Заратустру до слёз и песен» совершенно утрачена эвритмия порхающих жестов: «Зреть, как порхают они, эти лёгкие вздорные ломкие бойкие душеньки — вот что пьянит Заратустру до песен и слёз». В другом отрывке: «wo alles Anbruchige, Anruchige, Lusterne, Dustere, Ubermurbe, Geschwurige, Verschworerische zusammenschwart», звучащем у Антоновского: «где всё испорченное, зловонное, порочное, мрачное, рыхлое, прыщавое, коварное собрано вместе», утрачено, пожалуй, самое существенное: инспиративность ассонансного напора, сближающего приведённый отрывок со скатологическими руладами из Рабле или из писем Моцарта, — «где всё скисшее, сгнившее, смачное, мрачное, слащавое, прыщавое, коварное нарывает вместе». Утрачена в ряде мест и особая рифмованная инструментовка текста, например: «Mein Fu? — ist ein Pferdefu?; damit trapple und trabe ich uber Stock und Stein, kreuz- und querfeldein» — у Антоновского: «Моя нога — нога лошади; с её помощью мчусь я через пни и камни, вдоль и поперёк поля»; в моей передаче: «Моя нога — чёртово копыто; ею семеню я рысцой чрез камень и пенёк, в поле вдоль и поперёк». Отмеченную выше главу «Другая танцевальная песнь» пришлось перевести всю заново. В нижеследующих примечаниях наряду с указанием отдельных скрытых цитатных клише и пояснениями к тексту я счёл нужным привести ещё несколько примеров правки перевода.
В тексте ссылки в круглых скобках — по изданию Шлехты, в квадратных — по настоящему изданию.
К. А. Свасьян 
