хотя и не исключался. Что касается стратегического развёртывания войск Красной Армии, то в мартовских 'Соображениях...' делался выбор в пользу варианта, при котором основные силы сосредотачивались на Юго-западном фронте. Задачей их было разбить главные силы немцев в первый же период войны и отрезать Германию от балканских стран{83}.
Невозможно не связать произошедшее изменение представлений Генштаба о наиболее вероятных действиях противника с поступавшими в Москву по всем каналам разведданными, поскольку в документах, докладывавшихся осенью 1940 весной 1941 г. руководителями Разведуправления Генштаба, НКВД и НКГБ СССР И.В.Сталину и В.М.Молотову и содержавших предупреждения о готовящемся нападении, намерения Германии рисовались как захват Украины. Процитированное выше утверждение Л.А.Безыменского показывает слабое знакомство исследователя с материалами документальных сборников, упоминамых в его статье, в частности, 'Секреты Гитлера на столе у Сталина'. В подавляющем большинстве донесений разведки цели Германии в предстоящей войне против СССР представлялись как захват Украины и Кавказа (кампания по дезинформации, проводимая гитлеровцами, предусматривала внедрение именно такой версии){84}. Представленные в первом томе сборника '1941 год' (за период с июня 1940 г. по март 1941 г. включительно) разведывательные материалы дают следующую картину: из общего числа отмеченных нами 31 документа, содержащего в той или иной форме информацию о целях Германии в предстоящей войне против СССР, в подавляющем большинстве эти цели рисуются как захват Украины, Украины и Кавказа (Баку), 'южных районов СССР', создания 'самостийной Украины' и т.п.{85} Ещё в ряде случаев речь идет об отторжении Бессарабии и Молдавии (док. № 41), о нехватке продовольствия в Германии как причине, толкающей её к войне против Советского Союза, а также нужде рейха в угле и нефти (№№ 89, 103, 161, 268, 301, 321). Документы, содержащие информацию о военных планах Германии, говорят о 'наступлении через Украину', ударе в направлении на Киев (№№ 204, 216, 240). В двух случаях упоминаются и другие варианты Прибалтика и Западная Белоруссия (№№ 217, 320), но в качестве дополнения к 'удару на Киев'). Кроме того, сводки о переброске немецких войск к границам СССР содержат сведения о том, что больше всего дивизий было сосредоточено против КОВО (№№ 60, 167). Добавим, что информация из совершенно разных источников содержит практически однотипные сведения: донесения из Берлина, Бухареста и Белграда, перехват телеграммы турецкого посольства в Москве, анонимное письмо в советское посольство в Берлине, сообщение о выступлении С.Криппса, пересказ высказываний Гальдера и т.д. Известный доклад Ф.И.Голикова от 20 марта, в который включены заслуживавшие наибольшего, на взгляд Разведупра, внимания донесения, отражает этот перекос в сторону южного направления (№ 327). И только в трёх донесениях ( 'Корсиканца' и 'Альты') (№№ 158, 268, 289) содержится другая, более соответствующая истинным замыслам Германии информация.
Утверждения о 'желании' И.В.Сталина{86} получать информацию определённого содержания основаны, по-видимому, на мемуарных свидетельствах советских военачальников, не заинтересованных, очевидно, разделить ответственность за принятие тех или иных решений. Тем не менее, без анализа всего комплекса поступивших от разведслужб донесений преждевременно говорить о том, что И.В.Сталин имел все возможности сделать правильные выводы, но в силу 'запрограмми-рованности' мышления не справился с этой задачей - а именно это и под-разумевается в некоторых публикациях, в частности, в работе Л.А.Безыменского. А.Н. и Л.А.Мерцаловы, не утруждая себя исследованием документов, смотрят на проблему ещё проще: для них все предвоенные просчёты советского руководства - свидетельство умственной неполноценности И.В.Сталина. 'Объективные сведения поступали из самых разных источников от президентов до перебежчиков, этих подлинных героев этой еще не начавшейся войны, - утверждают они. - Однако мышление Сталина было не в состоянии сделать верные выводы из многообразной, обширной, часто противоречивой информации'{87}. Почему бы, однако, оттолкнувшись от уже опубликованных документов, не сделать вывод о том, что ожидание Сталиным и Генштабом (или только Сталиным, если доверять мемуарам) сосредоточения основной группировки сил Германии и нанесения главного удара в полосе Юго- Западного фронта соответствовало поступавшим разведданным? Во всяком случае, если кому-то из историков хочется считать Сталина настолько ограниченным в принятии решений 'идеологической заданностью' или чем-нибудь иным и не способным адекватно оценивать поступавшую к нему информацию, всё же следовало бы, на наш взгляд, признать: опирался на данные разведки, он сделал бы именно те выводы, которые и следовало сделать, исходя из его представлений о характере внешнеполитической ситуации.
Наиболее оживлённая дискуссия в историографии последних лет развернулась вокруг последнего по времени составления варианта 'Соображений...'. Большинством исследователей он был интерпретирован как план превентивного (упреждающего) удара, предложение нанести который якобы было сделано Генштабом И.В.Сталину в мае 1941 г. 'Генштаб предлагал нанести упреждающий удар, - пишет, например, П.Н.Бобылёв, - т.е. возложить на СССР инициативу в развязывании войны с Германией'{88}. Вопрос о правильности такой интерпретации был оттеснён на задний план тем обстоятельством, что ряд авторов использовали документ для попытки доказать намерение советского руководства совершить летом 1941 г. нападение на Германию в рамках широкой программы по 'советизации Европы'{89}. Содержание развернувшейся дискуссии затемнялось используемой терминологией: сторонники ревизионистской концепции, говоря о подготовке Советским Союзом 'упреждающего удара', употребляли это понятие как синоним нападения (агрессии), что затрудняло взаимопонимание участников дискуссии и, в конечном итоге, мешало решению конкретных вопросов: можно ли рассматривать 'Соображения...' как действующий документ или И.В.Сталин отклонил предложение Генштаба, а, главное, не слишком ли поспешно некоторые исследователи согласились считать 'Соображения...' тем планом, согласно которому предполагалось открыть военные действия войсками Красной Армии?
'Cоображения...' Генерального штаба Красной Армии от 15 мая 1941 г.: проблемы интерпретации
Истолкование рядом исследователей майских 'Соображений...' Генерального штаба как плана 'упреждающего удара' (понимаемого как акт развязывания войны) основано на двух абзацах документа, предваряющих изложение целей и задач, ставившихся перед войсками Красной Армии. В них содержался важный вывод, следовавший из констатации того факта, что Германии не нужна мобилизация: 'Учитывая, что Германия в настоящее время держит свою армию отмобилизованной, с развернутыми тылами, она имеет возможность предупредить нас в развертывании и нанести внезапный удар. Чтобы предотвратить это, считаю необходимым ни в коем случае не давать инициативы действий Германскому Командованию, упредить противника в развертывании и атаковать германскую армию в тот момент, когда она будет находится в стадии развертывания и не успеет еще организовать фронт и взаимодействие родов войск'. После перечисления задач, поставленных перед войсками фронтов, предлагалось: 'Для того, чтобы обеспечить выполнение изложенного выше замысла, необходимо заблаговременно провести следующие мероприятия, без которых невозможно нанесение внезапного удара по противнику как с воздуха, так и на земле: 1. произвести скрытое отмобилизование войск под видом учебных сборов запаса; 2. под видом выхода в лагеря произвести скрытое сосредоточение войск ближе к западной границе, в первую очередь сосредоточить все армии резерва Главного командования; 3. скрыто сосредоточить авиацию на полевые аэродромы из отдаленных округов и теперь же начать развертывать авиационный тыл; 4. постепенно под видом учебных сборов и тыловых учений развертывать тыл и госпитальную базу'{90}.
Сразу же отметим, что в тексте этих двух абзацев, как и в остальной части документа, нет прямых указаний на то, что авторы плана имеют в виду открытие военных действий войсками Красной Армии. Слова и выражения 'упредить', 'атаковать', 'нанести внезапный удар' на уровне обыденного языка лишены того смысла, который в них вкладывают исследователи, интерпретируя весь отрывок в целом. В ходе любой войны войска сторон обмениваются ударами, внезапность которых для противника - важнейшая предпосылка победы, одно из слагаемых военного искусства. В ноябре 1942 года наши войска, например, нанесли вермахту внезапный удар под Сталинградом. Так что атаковать противника, достигая при этом внезапности, можно и в ходе войны. Затруднение вызывает тот факт, что сделать это авторы 'Соображений...' предполагали, 'упредив' противника в развертывании.
Историкам, привыкшим писать о 'вероломном и внезапном' нападении Германии, произошедшем 22 июня 1941 года, трудно представить себе, что война могла начаться как-то иначе. Некоторые авторы (прежде всего, это касается отечественных эпигонов западногерманского 'ревизионизма'), просто отмахиваются от этой проблемы, с высоты сегодняшнего дня заявляя, что невозможно поверить, будто Сталин не знал, что в ХХ веке войны не объявляются, а начинаются. М.И.Мельтюхов, приводя цитаты из
