'Соображений...' В частности, интерпретацию майских 'Соображения...' как своего рода 'ответ' Генштаба на проблему, поставленную Г.Иссерсоном в своей книге, предлагает И.Г.Герасимов{108}. В этой связи несомненный интерес представляют документы, относящиеся к маю - т.е. к периоду подготовки документа, а также к июню 1941 г. После публикации Ю.А.Горьковым директив Генштаба командованию западных приграничных округов и планов, разработанных в округах на основе этих директив непосредственно перед нападением Германии, с уверенностью можно говорить, что устаревшее представление о начальном периоде войны сохранялось у руководства РККА до 22 июня 1941 г.
Так, например, задачи обороны, в директивах, отданных Генштабом в мае 1941 г. в КОВО и ЗапОВО, определяются следующим образом: 'Упорной обороной укреплений по линии госграницы прочно прикрыть отмобилизование, сосредоточение и развертывание войск округа. (...) Активными действиями авиации завоевать господство в воздухе и мощными ударами...нарушить и задержать сосредоточение и развертывание войск противника'{109}. Ниже определялось количество боеприпасов, которое разрешалось израсходовать до 15 дня мобилизации{110}. Выходит, и в это время составители директив исходили из того, что военные действия начнутся до окончательного отмобилизования и сосредоточения главных сил Красной Армии и, что не менее существенно, немецкие войска также будут заканчивать сосредоточение и развёртывание уже после начала боевых действий. На основе этой директивы в штабе КОВО был разработан окружной план, где командование округа повторяет основные положения директивы Генштаба: 'Разрушением ж/д мостов и узлов Ченстохов, Катовице, Краков, Кельце, а также действиями по группировкам противника нарушить и задержать сосредоточение и развертывание его войск'{111}. Учтём, что никаких наступательных задач войскам округа не ставится - только оборона.
Может быть Д.Г.Павлов и В.Е.Климовских думали иначе? В 'Записке по плану действий войск в прикрытии', составленной в ЗапОВО, авиации ставилась такая же задача: '...Нарушить и задержать сосредоточение войск противника'{112}. А что же командование ПрибОВО? Говоря о задачах разведки, составители плана в этом округе указывали: 'Цель разведки - с первого дня войны вскрыть намерения противника, его группировку и сроки готовности к переходу в наступление'{113}. Яснее не скажешь - война начнется как-то иначе, но не решительным наступлением главных сил противника, считали в штабе ПрибОВО (ёще раз подчеркнём, что командование всех без исключения округов ставило перед своими войсками оборонительные задачи на всём протяжении границы, а, значит, никаких оснований для интерпретации приведённых отрывков как свидетельств намерения СССР первым открыть военные действия, нет).
Можно допустить, что руководство Генштаба весной 1941 г. осознало ошибочность подобных представлений, и фраза, открывающая майские 'Соображения...', свидетельствует именно об этом. Предположим, сделав вывод, что начального периода войны в прежнем его понимании не будет, Г.К.Жуков и А.М.Василевский предлагали Сталину первыми начать военные действия - это могло бы характеризовать руководство Генштаба с положительной стороны как военных специалистов. Но, даже если это так, то убедить Сталина им, судя по развитию событий, не удалось, а объявить командованию округов о своём 'прозрении' они, по всей видимости, не решились. К сожалению, строя подобные предположения, мы рискуем перейти грань, отделяющую основанную на фактах гипотезу от беспочвенных домыслов.
Итак, если исходить из того, что советское командование продолжало придерживаться устаревших взглядов на начальный период войны, следует признать, что выражения 'предупредить в развёртывании', нанести 'внезапный удар' в данном контексте не обязательно должны означать 'осуществить нападение'. Если планировалось, что на развёртывание войск и той, и другой стороне потребуется какое-то время уже после начала войны (другими словами, 'нанесение удара' и начало войны хронологически не совпадают), то выражение 'упредить в развёртывании' должно пониматься как стремление осуществить его в более короткий срок, чем это сделает противник (сократив, тем самым, пресловутый 'начальный период'), и, естественно, нанести удар первыми.
Отметим, что в мае - июне 1941 г. советской стороной предпринимались меры по сосредоточению войск второго стратегического эшелона, меры же по приведению в боевую готовность войск армий прикрытия носили явно половинчатый и запоздалый характер. Поскольку очевидно, что силами войск прикрытия никакого 'упреждающего удара' наносить не собирались (о чём свидетельствуют опубликованные Ю.А.Горьковым планы приграничных округов), в случае же начала войны именно им в первую очередь предстояло вступить в сражение, то интерпретация указанного отрывка 'Соображений...' как свидетельства понимания советским командованием характера предстоящего военного столкновения выглядит тем более сомнительной.
Да и в самом тексте майских 'Соображений...' можно найти свидетельства в пользу того, что документ этот нельзя безоговорочно трактовать как план нападения СССР на Германию.
'Соображения...' составлены 'на случай войны с Германией'. Приводя данные о количестве немецких дивизий, которые будут выставлены против Советского Союза, авторы плана прямо пишут, в каком именно 'случае' эта война может произойти: если Германия нападёт на СССР. 'Предполагается, что в условиях политической обстановки сегодняшнего дня Германия, в случае нападения на СССР (подчеркнуто мной - Ю.Н.), сможет выставить против нас (...) до 180 дивизий'. Надо думать, если бы cоветским командованием рассматривался другой вариант развития событий, оценка немецких сил делалась бы и на этот случай - и была бы, видимо, другой. Кроме того, планируя первым начать войну, необходимо было бы определить срок, хотя бы примерный, к которому войска могли быть готовы для наступления. Отсутствие такой даты уже весьма симптоматично, тем более, что в тексте 'Соображений...' названы другие: '...Необходимо, - пишут авторы плана, - всемерно форсировать строительство и вооружение укрепленных районов, начать строительство укрепрайонов на тыловом рубеже Осташков, Почеп и предусмотреть строительство новых укрепрайонов в 1942 году на границе с Венгрией, а также продолжать строительство укрепрайонов по линии старой госграницы'{114}. Согласившись считать 'Соображения...' предложением начать войну летом 1941 г. (при том, что Красная Армия будет наступать!), историки должны объяснить, почему Генштаб через год военных действий рассчитывал вести их 'на тыловом рубеже Осташков-Почеп' или на линии старой госграницы. Непонятно также, зачем в условиях планировавшейся наступательной{115} войны начинать (!) строить укрепрайоны на границе с Венгрией - чтобы обороняться на них в 1943 году? Каким образом можно было бы продолжать строительство укрепрайонов в условиях полномасштабных военных действий? Предлагая И.В.Сталину такой вариант развития событий, авторы плана рисковали быть обвинёнными в пораженческих настроениях.
Таким образом, интерпретация процитированных выше абзацев документа как предложения начать войну летом 1941 г. не согласуется с другими фрагментами текста, и, кроме того, приводит ещё к одному существенному противоречию: в соответствии с пунктом IV 'Соображений' в мае - июне 1941 г. начали осуществляться мероприятия по скрытому отмобилизованию и сосредоточению войск Красной Армии{116}, чего, казалось бы, не могло быть, если бы документ так и остался 'проектом'. В то же время перед войсками приграничных округов директивами Генштаба были поставлены исключительно оборонительные задачи. Более того, командование КОВО запланировало меры по инженерной подготовке ТВД - в частности, сосредоточение дополнительного количества мин и колючей проволоки - на июль и август 1941 г.!{117}
Эти противоречия, на наш взгляд свидетельствуют о том, что интерпретация 'Соображений...' как предложения начать войну неверна. Разрешить их можно в том случае, если признать фразу документа о необходимости 'нанести внезапный удар' не тождественной предложению открыть военные действия. Составители плана, учитывая возможность начала войны летом 1941 г., предлагают И.В.Сталину заблаговременно осуществить необходимые мероприятия, которые позволили бы войскам Красной Армии непосредственно после начала войны нанести противнику 'внезапный удар', упредив его в развёртывании основных сил. Предполагалось, что столкновение с Германией может произойти только по инициативе последней, и, не будучи абсолютно уверенным в том, что война все-таки начнётся, руководство Генштаба планировало продолжать оборонительные мероприятия в том случае, если напряжённость между двумя странами разрешится как-нибудь иначе. В этой связи будет уместно сослаться на работы О.В.Вишлёва, где содержатся убедительные доводы в пользу расчётов советского руководства на то, что началу военных действий будет предшествовать выяснение отношений на дипломатическом уровне, в крайнем случае - какая-либо провокация со стороны Германии{118}. Советские генералы допускали ошибку, полагая, что вступление в сражение главных сил сторон не совпадёт хронологически с началом военных действий, и
