Разогнулся, смотрел, прищурившись, на Мрака. Был он все так же взъерошен, с голой грудью, диковат. Зубы оскалил в приветствии, но голос звучал предостерегающе:
– Что скажешь, лохматый?.. Мы уже не грабим Хозяйку, как и договорились, хотя отступного дает все же маловато. Чего тебе еще?
– Был у тебя Ховрах? – спросил Мрак.
Гонта зябко передернул плечами:
– Еле отправили дальше. Чума это была на наши головы, а не Ховрах! Все про какой-то подвал допытывался. Чуть не умер с расстройства, когда узнал, что там ничего не осталось.
Мрак сел подле костра, бросил в огонь пару прутьев:
– Но не умер?
– Если бы не отвели в пещеру, где кое-что осталось от каравана с артанским вином, то не знаю, не знаю…
Мрак забеспокоился:
– А сейчас он не там?
Гонта с удивлением покрутил головой:
– Верные у тебя люди! Он чуть не умер с горя, когда расставался с нашими кувшинами… а мы награбили вина с разных караванов, столько у тцаря нет, но все твердил о каком-то долге, о верности службе, об отечестве и жажде отдать всю кровь и все соки… Правда, когда уезжал, все оглядывался. Ладно, я кое-как собрал людей, как ты просил. Но если не дашь объяснение, которое бы меня устроило, то висеть тебе на ближайшем дереве, несмотря на нашу старую дружбу. Мне пришлось уговаривать, упрашивать, заманивать, обещать золотые горы. Здесь не только мои люди, а собрались и другие отряды. А где твои золотые горы?
Мрак повел дланью в сторону стольного града:
– Там.
– Там меня ждет виселица или смерть в бою на потеху.
– Ежели воровать по-мелкому, – согласился Мрак. – Крупный разбойник сам ловит и бьет мелких, дабы добычу не перехватывали. И дичь не вспугивали. У тебя есть случай! Вот ты в прошлый раз говорил, что тцар – тот же разбойник, тоже народ грабит. Это все дурь. На самом деле тцар не такой же разбойник, а самый крупный из разбойников. Он захватил все… ну, сколько мог захватить. Остальные земли держат другие разбойники. И на этой земле никого не грабит догола, а всех понемножку. Понемножку, зато – всех! Всю страну. И у него не твой десяток молодцов, а огромная дружина. Целое войско.
Его слушали с раскрытыми ртами. Мрак говорил веско, медленно роняя слова, словно вбивал колья. Гонта спросил непонимающе:
– А как мы можем… стать крупнее?
– Сейчас наш большой разбойник дрожит, как осиновый лист на ветру. Его вот-вот задавят соседи- разбойники. Горный Волк изготовился к прыжку! Опоры нет. Но вы могли бы стать этой опорой! В случае победы ты стал бы, скажем, правой рукой Додона. Вон того кудрявого поставил бы заведовать всеми царскими конюшнями, раз коней так любит… Всем бы твоим людям нашлись теплые и сытные места. И грабить бы не надо вот так, самолично. Этим занимались бы для тебя сборщики налогов.
Гонта долго слушал, хмыкал, подбрасывал веточки в костер. Вода наконец закипела, туда бросили почищенную рыбу. Один из разбойников подсел ближе, лениво сгребал ложкой на длинной ручке пену.
– Ты меня не убедил, – сказал Гонта. – Хотя и говоришь… здорово. Но я берусь помочь. Не ради денег или теплого места при дворце.
– А почему?
– Есть у меня счет к Волку.
Мрак покачал головой:
– Это с того поединка?
– У меня там погибли двое, – отрезал Гонта зло. – Это были славные парни. Их кровь на Волке. Так что помогу, чем смогу. Мы живем разбоем, но честь нам дорога. И ради сладкой мести можем пройти мимо тугой калитки.
Мрак поднялся:
– Хотел бы отведать вашей ухи, но надо заскочить еще в одно местечко. Оттуда пришлю гонца.
Злость в глазах Гонты медленно уступила место веселому любопытству:
– К поляницам?
– Угадал.
– Хотел бы с тобой… да побаиваюсь. Говорят, мужиков привязывают к диким коням и отпускают. Чем ты так пришелся по ндраву? Не думаешь, что этого Ховраха уже разметали по степи дикие кони?
Конь подбежал, услышав свист. Мрак признался:
– Честно говоря, побаиваюсь. Чутье говорит, что все утрясется, но ум кричит, что Ховраха уже вороны клюют.
Он вскочил в седло. Гонта крикнул вдогонку:
– А ты на чьей стороне?
