Томас пошатнулся, хотя вроде бы упирался спиной в стену. Олег видел, как сомнение перешло в страшное подозрение, все же Томас прошептал с усилием:
– Я горжусь душой!
Сатана хмыкнул:
– А что есть душа?
– Честь, – сказал Томас уже увереннее, – благородство, верность Прекрасной Даме, своему народу…
Сатана с удовольствием захохотал:
– Это все от меня, дурень! Даже волк верен своему племени, волчице! Дурень, ты все еще не понимаешь? Мол, как это обоих не сожрал, едва дерзко вторглись ко мне в спальню?
Олег молчал, Томас прошептал:
– Да, я ожидал… и, честно говоря, ожидаю.
Широкие ладони Сатаны звучно хлопнули по таким же широким коленям.
– Не понимаешь?.. Я уже кувалдой его луплю в лоб, а он все оглядывается: где это стучат?.. Нет, эта тупость от Него, моя часть сообразительнее. А ты, идущий в шкуре?.. По глазам вижу, понял. Рыцарь, разве твой отец тебя сжирал живьем, когда ты без разрешения вбегал в его покои?.. И даже иной раз мешал его делам, гораздо более важным, чем выслушивать твой детский лепет?
Олег видел, как Томас побледнел и пошатнулся. Лицо стало восковым. Одно дело верить, что его праотца создал Светлый Бог, а потом гадкий дьявол малость подсовратил чистейшую душу, а другое – поверить, что Адама создавали Бог и Сатана вместе. И что вся плоть – от Дьявола!
Хохот Сатаны стал грохочущим:
– Ты плод любви… ха-ха!.. Потому мы с Ним и бьемся так яростно. За тебя, человек! К тебе ревнуем так мощно.
Томас ухватился руками за горло, удерживая крик, вместо этого прохрипел слабо:
– Ты сам… его создание… По дурости, слабости или недомыслию… не мне судить Творца, хотя сейчас я бы ему сказал… такое сказал… но ты – его создание!
Сатана засмеялся, но Томас ясно услышал затаенную горечь:
– Он меня создал?.. Ха-ха!.. А не я его?
Мороз пробежал по спине Томаса. В хохоте Сатаны чувствовались дикая уверенность и правота. Калика опустил плечи, Томас с ужасом понял, что калика уже поверил.
– Но как же это можно? – воскликнул он. – Я не верю!
– Вера для дураков, – громыхнул Сатана. – Для слепых и тупых дураков… Каждый верит в меру своей тупости. Но если хочешь знать, то это я его создал!
Стены вздрагивали, красные наплывы подрагивали, сползали широкими потеками. Серный запах стал сильнее.
Томас прошептал:
– Но как… как это можно?
– Можно, – ответил Сатана. – А как, сам думай.
– Как это можно? – повторил Томас с отчаянием.
Сатана захохотал, запрокидывая голову. Шея его была как ствол красного дуба, а мышцы на широкой груди красиво вздулись. Томас в отчаянии перевел взор на Олега. Калика, раздраженный и нахмуренный, огрызнулся:
– Можно, можно. Так даже лучше.
– Что-о?
– А что лучше: когда скот превращается в человека или когда человек в скота? Но что-то меня тревожит. Что-то громадное и страшноватое…
Сатана захохотал, словно вбивал последний гвоздь в гроб, где лежал Томас:
– А почему, по-твоему, он создал Еву из ребра? Ха-ха!.. Да потому… ха-ха… что сам Адам был бесполым, как и все ангелы! Как и сам бородоносец!
Томас побелел. Он чувствовал, что Сатана не врет, про бесполость ангелов слышал и раньше, об остальном как-то догадывался или смутно чувствовал, а сейчас пошатнулся, как от удара молотом по голове, прошептал затравленно:
– Сколько же во мне… от тебя…
– Вот-вот, – громыхнул Сатана весело. – Это от меня! Как и плотская любовь, как и настоящая любовь, что лишь возгонка любви плотской. А его любовь, я говорю о бородаче, – это даже не любовь к Родине или Отечеству, пусть даже к Державе, а что-то вроде киселя в тумане.
Томас вспомнил одно из часто упоминаемых каликой выражений:
– Катиться с горы легче, чем взбираться! Вот ты и докатился… Сидишь в подземельях как крот, света Божьего не зришь. Глубже уже некуда, верно? В самом деле земле тебя держать противно. Индрики и то выше бродят!.. А когда сюда доберутся…
Он сам передернул плечами, когда представил себе страшных индриков, их неторопливое всесокрушающее вторжение в этот мир. Сатана пренебрежительно отмахнулся:
