Олег рычал как зверь, держа его за горло. Похоже, его самого ошарашило такое быстрое признание их врага. Зеленые глаза как два кинжала впились в красное, теперь багровое от удушья лицо.
– И этот новый хозяин – ты?
– Я не хотел! – вскрикнул Николай Угодник. – Мне самому быть бы только помощником! Но все указали на меня…
– Кто?
– Престолы, силы, серафимы, архангелы, власти… Ну, пусть не все, зато самые… Другие спят на ходу, а эти…
– А эти на ходу подметки рвут! – рявкнул Олег, он снова ударил святого лбом, на стене пятна крови стали больше, струйки поползли по камням, ненадолго скапливаясь на стыках. – Мерзавцы…
Николай рухнул на пол, кулак калики весил со скалу, кровь брызнула из разбитых губ. Томас выхватил меч, вдруг да заговорщик попытается улизнуть, загородил дорогу. Николай обратил к нему искаженное мукой лицо:
– Я помню тебя, рыцарь! Разве не я подарил тебе лошадку?..
Томас замер, меч сразу потяжелел, лезвие опустилось к полу. Затем Томас отбросил меч и бросился к упавшему с воплем:
– Санта-Клаус!
– Томас! – вскрикнул калика предостерегающе.
Он прыгнул на врага, озверелый, в глазах была безумная ярость, и Томас, в считаные мгновения поняв, что любимый Санта-Клаус сейчас погибнет, качнулся навстречу, они сшиблись, помещение вздрогнуло, прокатился гул. Два тяжелых тела рухнули как горы, круша и ломая все, что попадалось под их могучие тела.
Калика пытался вырваться, Томас удерживал изо всех сил, а когда калика с яростью ударил Томаса кулаком в лицо, тот все равно держал, хотя в голове зазвенели колокола, а соленая кровь брызнула из разбитых губ.
– Не… дам…
– Дурак, отпусти!
– Ни… за… что…
Олег занес кулак для второго удара, сокрушительного, но сбоку мелькнуло, захлопали крылья, их обдало порывом ветра. Олег в бессильной злости опустил кулак.
– Пусти, меднолобый… Эта сволочь уже удрала.
Руки Томаса разжались, но рыцарь не поднялся, лежа вытирал кровь с разбитого лица. В глазах его была ненависть.
– Мерзавец… – процедил он. – Язычник! Вот зачем пробрался в самое святое для истинного христианина. Но тут ты ошибся! Я тебе помешал, а теперь он вернется со всем своим воинством.
Калика дышал тяжело, морщился, прижимал ладонь к левому боку. Между пальцами струилась кровь, алыми каплями падала на белые мраморные плиты.
– Да, – сказал он хрипло, – эта сволочь сейчас вернется. Чем это он меня? Или это ты? Томас, он враг…
– Ты – враг!
– Нет, Томас.
– Врешь. Почему говоришь это только сейчас?
– Я сам только сейчас понял. Томас, надо уходить.
Томас с трудом перевернулся, поднялся на колени.
– Нет, ты не уйдешь. Я тебя задержу.
Олег прокричал разбитым ртом:
– Ты еще не понял?.. Это и есть враг…
– Нет! – крикнул Томас так, что вздрогнули стены. – Ты его ненавидишь, как все, что создано во славу Господа… Ненавидишь больше всех!
Олег поднялся, хватаясь за стену. Лицо было измученным, а голос внезапно упал:
– А ты?
– Я? – задохнулся Томас, набрал в грудь воздуха для крика, но опомнился, сказал ненавидяще: – Мне, как благородному рыцарю, отвратительна любая угодливость… даже от простолюдинов. Но у него это от слабости душевной, от желания всем угодить! Он и подарки детям разносит, а что от детей взять? Это не короли.
– Сегодня нет, – сказал Олег. – Сегодня нет… Хотя некоторые уже стали.
Томас насторожился:
– Что?
– Он уже получил силы больше, чем выказывает. Не заметил? У него нет врагов, а во всех христианских странах… а там народцу все больше, уже поговаривают, что после смерти вашего бога он сядет на его трон.
