Двенадцатый день
Хрюндя спала, бесстыдно выставив белесый животик. На земле так не поспать, спинка горбатенькая, а вот на мягком ложе – самое что и есть блаженство, хребетик утопает в нежнейшей перине. Лапки раскинула, пасть полуоткрыта. Либо простудилась, либо просто разнежилась….
Он почесал пальцем мягкое брюхо, Хрюндя по-жабьи хихикнула и вяло задвигала во сне лапками. Из-за окна несся как рокот далекого прибоя говор, долетали обрывки песен, сильно пахло рыбой, что жарят на дешевом оливковом масле, даже запахи множества немытых тел. По одним этим запахам, подумал Мрак, можно понять, что в городе очень много чужих. Не то чтобы барбусийцы мылись постоянно, но воды хватает во всех колодцах, ручьях, множестве мелкие речек, и барбусцы мылись все же чаще, чем артане или даже куявы, а эти пришлые как будто всю жизнь просидели в лесу или в пещерах – запах просто едкий, капля такого пота прожжет даже железо…
Манмурт вошел усталый, с бледным лицом, но с достоинством. Поклонился, Хрюндя с восторгом прыгнула к нему с ложа, Манмурт присел, предостерегающе вытянул перед собой руки. Жаба ломилась к нему через эту хлипкую преграду, одолела. Манмурт подхватил ее на руки, а жаба тут же вылизала ему лицо и попыталась залезть на голову.
Мрак следил ревниво, заметил:
– Чтой-то она тебя больше любит, Манмурт… Пора тебя казнить, ничо не поделаешь!
Манмурт слабо улыбнулся.
– Как вам будет угодно, Ваше Величество.
– Угодно, – сказал Мрак холодно. – Сядь вон там… Сядь, сядь!.. А теперь ответствуй, громко и ясно. Нет, орать не обязательно, но ответ дай. Ты знаешь, что на мою священную особу не раз покушались всякие…
Манмурт воздел глаза к потолку:
– Пусть боги примут души этих несчастных.
– Пусть, – согласился Мрак. – Ты тоже готовься.
– Я?
– Как ты думаешь, где заговорщики собираются на тайные встречи?
Манмурт подумал, сдвинул плечами:
– Не знаю, Ваше Величество. Как-то я больше другими делами занимался…
– А заговорщиством, – сказал Мрак понимающе, – только походя?.. Ладно, как думаешь, они здесь, во дворце?
Манмурт сказал настороженно:
– Вряд ли. Здесь попасться легко. Скорее всего, где-то в городе.
– А как с ними держат связь?
Манмурт снова сдвинул плечами, отчего жаба на его голове пришла в восторг, начала топтаться всеми четырьмя, морща лоб Манмурту, шевеля его ушами и надвигая кожу на глаза.
– Думаю, нетрудно выйти незамеченным. Войти – да, но выйти… Стражи даже не досматривают.
– Ага, – сказал Мрак зловеще, – знаешь… Я вот такого не знал.
– Тцару не следуют входить в мелочи, – проронил Манмурт почтительно, – для этого есть его верные приближенные.
Однако Мрак уловил настороженность в голосе придворного. Манмурт подобрался, глаза его быстро зыркали то на тцара, то по сторонам.
– С такими придворными приходится самому, – возразил Мрак. – Скажи мне, мил-человек, где ты был сегодня ночью? Чтой-то ты невыспавшийся какой-то…
Манмурт сказал быстро:
– Дома. В своей постели.
– А чего невыспавшийся какой-то?
– Комары, – ответил Манмурт так же быстро, – комары закусали.
– Не артанские?.. Ну-ну… Комары так комары. Это они тебя выгнали в полночь из дому? Это от них ты бежал, прячась в тени, до самого квартала беженцев из Артании?.. Или Славии, кто их разберет?
Манмурт помолчал, сказал негромко:
– Я не помню, чтоб я выходил ночью…
Мрак повернулся к Аспарду.
– Слыхал?.. Он твой. Тащи в подвал. Думаю, все скажет раньше, чем ты закончишь снимать с него шкуру.
Аспард поднялся, Манмурт вскричал торопливо:
– Погодите!.. Не надо. Я все скажу.
– Погоди, – сказал Аспарду Мрак. – Послушаем чуток, что он врет, а потом в подвал.
Лицо Манмурта еще больше побледнело, он заговорил быстрым шепотом:
– Я не вру!.. Я никогда ничего не замышлял против Его Величества!
