– Пусть ищут ветра в поле, – сказала Яра.
Ему почудилось злорадство в ее голосе. Показалось даже, что женщина высунула язык приближающимся великанам. Со страхом, чувствуя, как в желудке завязался болезненный узел, он шагнул к стене. Напрягся, ожидая сильный удар в лоб. Вместо этого словно окунулся лицом в черную воду. Стиснув пальцы Яры, сделал второй шаг.
Они оказались в полной вязкой тьме, более полной, чем беззвездная ночь. Он ощутил, как дрожат пальцы в его ладони. «Яре должно казаться, – подумал он в тоске, – что мы замурованы в гробу. И что нас закопали живыми». Если уж ему такое мерещится…
«Темная вода», – сказал он себе настойчиво. Он идет всего лишь в ненастную ночь через болото. И ведет с собой испуганную женщину. А он уже ходил беззвездными ночами по болотам, убегал и догонял, а рта нельзя было раскрыть, потому что сотни врагов прислушивались к каждому шороху камышей, плеску… А тут даже плеска не надо страшиться, иди себе да иди, нечего страшиться… Только и того, что идти прямо…
Его осыпало морозом. В полной тьме стоит чуть-чуть, всего на палец свернуть, а через десяток шагов еще на палец, и уже пойдут не поперек горного хребта, а вдоль…
Глава 8
Он сделал не больше трех десятков шагов, как внезапно вязкость исчезла. Томас выпал в пустоту. Не удержавшись, растянулся, как лягушка. Доспехи зазвенели. Сзади испуганно вскрикнула Яра.
В просторной пещере светящаяся плесень освещала высокий свод, весь в известковых сосульках. С пола навстречу поднимались такие же сосульки остриями кверху. Где-то журчал невидимый ручеек.
– Теперь мы точно заблудимся, – предположила она за спиной. – Я уже не помню, из какой стены мы выпали.
– Не каркай, – оборвал он. – Раньше смерти еще никто не умирал.
– Да? Я умираю всякий раз, когда вижу что-то страшное.
«Я тоже, – сказал он себе угрюмо. Только сперва это было очень остро, а теперь страх зажат в его железной рыцарской перчатке. – Но я не бесстрашен, как выгляжу для всех. Сам-то я знаю, что я не бесстрашен. Просто когда рыцарская честь велит броситься одному на целое войско – брошусь. Или на дракона. И никто не узрит во мне подлого страха».
Слова гулко отдавались под сводами пещеры. Томас осторожно прошел в другой конец, огляделся. Пещера сужалась так, что едва можно было протиснуться, но дальше ход опять расширялся.
– Может быть, – сказал он, – это не совсем то направление, но мне как-то проще идти как человеку, а не как призраку.
– Так иди как человек, – донесся сзади ее нетерпеливый голос. – А еще лучше, как мужчина!
Томас всхрапнул, не зная, что кроется за ее словами, похвала или оскорбление, от женщины с лиловыми глазами можно ждать всего, молча двинулся между сталагмитами к переходу в другую пещеру.
Ход был тесен, но впереди уже было видно расширение. Томас вышел во вторую пещеру, задержал дыхание, ошеломленный. За спиной ахнула женщина и ухватилась за его плечи. Томас тут же расправил спину, но глаза его не отрывались от внутренностей этой пещеры.
Это был гигантский зал для великанов. И он был полон воинов!
Томас медленно выпустил воздух из груди. Воины спали мертвым сном. Кто сидел, прислонившись к стене, кто лежал, подложив под голову щит, кто устроился, положив голову на ноги товарища. Все в полном вооружении древних времен. Томас не обнаружил ни одного в рыцарских доспехах, но топоры и мечи, пусть странные на вид, были устрашающего размера, а воины выглядели отборными – все матерые, крепкие, со вздутыми мышцами, нарощенными долгими упражнениями с оружием.
– Тихо, – шепнул он одними губами. – Не приведи Господь их разбудить…
– А что будет?
– Что будет, что будет, – передразнил он. – Не знаю, что будет. Но спят они до назначенного часа.
– Какого?
– Откуда я знаю? У каждого свой. Благороднейший король Артур спит вот так же в Авалоне. Встанет и спасет Британию, когда та будет в большой беде. Калика говорил… – голос Томаса прервался, дрогнул, но после паузы рыцарь поборол слабость, – говорил, что по всему свету в скалах и горах полно народу дожидается своего часа. Мгер Младший ушел в скалу, я, правда, не знаю, кто это придет помогать своему племени, Святогор спит в горе, Скиф удалился в каменную стену Рипейских гор, выйдет, когда беда будет угрожать его скифам, войско Ядвиги спит под костелом… ну и много других еще, я не запомнил и малого, что перечислял калика. Понял только, что никто не явится спасать человечество. Все явятся спасать свое племя или народ от другого народа.
Она зябко передернула плечами:
– Ходи и боись, что наступишь на чью-то голову!
– Если верить Хайяму, как говаривал опять же калика, то мы все время ходим по чужим черепам…
– Кто такой Хайям?
– Не знаю. Наверное, иудей, что ускользнул из рук Кичинского.
На цыпочках и очень осторожно они пробирались между спящими. Те казались мертвыми, даже грудь не вздымалась, но когда Томас задел одного, у того рука шевельнулась мягко, а у трупа застывает быстро – Томасу приходилось бродить по полю брани, отыскивая павших друзей, знал разницу между погибшим только что или полдня назад.
Яра сказала вдруг негромко, голос был тихий, непривычный:
– Они счастливые…
