Яра скорчила гримаску, Томас отдернул руку, а калика сказал с волчьей усмешкой:
– Город как город, а люди как люди. Не пропадем, что-то да придумаем.
Томас прислушался:
– О чем кричит этот человек?
Внизу по улице ехали двое. Оба в дорогих одеждах, на баских конях, чванливые, с красными мордами. Один отдыхал, переводил дыхание, второй кричал, надсаживаясь и выгибая грудь, как петух:
– Жители и гости славного града Гороховца! Достославный князь Доброслав кличет вас к себе на пир. Приходите знатные и незнатные, богатые и бедные, сильные и слабые! Никто не будет забыт, никто не обижен…
Они свернули за угол, голоса затихли. Потом слышно было, как закричал второй, слова призыва были те же.
– Имеющий ухи да слышит, – буркнул Олег.
– Гм… У нас король созывает на пир только самых знатных из наиболее благородных.
Яра лицемерно вздохнула:
– Правильно… Когда самим есть нечего, чего всяких звать?
Томас вспыхнул, рука дернулась к мечу. Мгновение глазами пожирал женщину, резко повернулся к Олегу:
– Ты думаешь, надо пойти?
– А как ты думаешь?
– Мы на землях твоей Руси, ты лучше знаешь порядки.
– Да? А я уж думал, что воин Христа везде все знает и обо всем берется судить и рубить с плеча. Что ж, на дармовщину и уксус сладкий. Пойдем попируем. Ежели взашей не попрут.
Глава 5
Пиры, объяснял Олег английскому рыцарю, длятся по неделе, а то и дольше. На них съезжаются бояре, посадники и старейшины, как свои, так и из других городов. И конечно же сходятся свои старшие дружинники и знатные люди. Знатные – значит, прославившиеся чем-то хорошим, а вовсе не по знатности предков. Для князя важнее иметь под рукой умного изгоя, которому можно довериться, чем дурака боярина, который талдычит о знатности рода да норовит занять место поближе к престолу.
Каждый двор был обязан поставлять на княжеский пир поросенка или окорок, хмельной мед, битую птицу.
Томас спросил озадаченно:
– А какой сегодня день?
– Пятница.
– Не может быть, – не поверил Томас. – Это я думаю, что пятница, но я считаю по-человечески, а по- росски должно быть все иначе.
– Почему?
– А по средам и пятницам нельзя есть скоромное.
– Что-что?
– Мясное, – объяснил Томас громко, как глухому. – Церковь запрещает!
– Почему?
Томас отмахнулся с досадой:
– Я откуда знаю? Запрещает и запрещает. Им наверху виднее.
Олег печально покачал головой:
– Приходит пора торжествующего невежества!.. Неужто люди так устали карабкаться наверх? Даже не задают вопросов. Мол, бог лучше знает, что кобыле делать… нет, эта вера не всем понравится. Многие все-таки хотят знать!.. А ты все посты соблюдаешь?
Томас ответил твердо:
– Все!.. В замке есть священник, он следит за всеми обрядами. А с кухни он и не вылезает. У церковного алтаря бывает реже, чем у котлов с супом.
Яра посмотрела на рыцаря с жалостью. Он шел бледный и суровый, со взором, устремленным вдаль, словно бы видел там царствие божие.
– А как же ты сегодня ел дикого гуся? – вдруг вспомнила она.
Томас небрежно отмахнулся:
– Так это ж в квесте!
– А в квесте ты другой веры?
– Наш Господь не последний дурак, – ответил Томас с достоинством, – тоже понимает, что квест – не церковь, не все можно блюсти в дальнем и трудном странствии!
Олег покачал головой:
