– Идет. А ты пока грызи Яру.
Томас ощутил, как сзади его руки дергают, сам лег на бок. Тугие веревки так врезались в ее нежную кожу, что та посинела, а под веревками были ссадины. Он ощутил приступ такой слепой ярости, что попадись ему сейчас тот, кто сделал такое, даже со связанными руками размазал бы мерзавца по стенам.
– Потерпи, – сказал он негромко, – я сейчас…
Он наклонился, но со скрученными за спиной руками двигался неуклюже, ткнулся лицом ей в спину, сполз к веревке. Случайно, так он себе объяснил, коснулся щекой ее пальцев. К щеке сразу прилила кровь, он ощутил, как боль в голове исчезает, уходит бесследно. «Ведьма, – подумал он. – Только ведьмы могут исцелять одним прикосновением». Гореть ему в аду вечно…
Он заставил себя оторвать щеку, ее пальцы покраснели и распухли еще больше, начал грызть веревку. Губы его несколько раз касались ее нежной кожи, он чувствовал ее нежный аромат: от тонкой кожи пахло травой, лесными цветами и чем-то неуловимым, от чего его сердце захлебывалось в странной сладкой тоске.
Яра не двигалась, он чувствовал, как она застыла, даже будто перестала дышать. Видимо, терпела, старалась не мешать. Внезапно он ощутил, что ему стало легче держаться, непроизвольно уперся руками о пол, услышал сзади хриплый голос:
– Тьфу… Где они такие вонючие веревки нашли…
Томас стряхнул остатки веревок на пол, занемевшими пальцами бережно взял ее скрученные руки.
– Потерпи еще чуть, – прошептал он.
– Да я ничего… Мы все в одной яме, – прошелестел ее ответ, странно невраждебный.
– То мы. А ты не должна…
Он с яростью грыз веревку, наконец бережно вынул ее посиневшие кисти, осторожно разминал, корчась от мысли, что сейчас ее руки колют тысячи невидимых иголок, когда кровь возвращается в онемевшие пальцы.
Послышался сильный хлопок. Калика встал, с отвращением стряхнул обрывки веревки. На кистях были кровавые ссадины. Похоже, не дождавшись, пока гордый рыцарь перегрызет и ему, попросту разорвал путы.
Единственная дверь была на высоте в два человеческих роста. Можно бы, встав Томасу на плечи, дотянуться, но чтобы выбить ее, надо упереться, а противоположная стена далековато. Стены из толстых глыб, Олег даже простукивать не стал, чутье подсказало, что подземного хода или тайного лаза нет.
– Обереги ж предупреждали, – пробормотал он.
– Что?
– Каменный гроб предрекли…
Томас, все еще разминая ее распухшие кисти, сказал:
– Похоже, скифы сильны задним умом.
– Похоже, – согласился Олег. – Наверное, от них это стало национальной чертой и русичей.
Томас не слушал, он видел, как закусила губу Яра, а синева на вздутых кистях, таких нежных и тонких, переходит в багровость. Сейчас ей больно, а помочь он не в состоянии, не знает, как взять эту боль на себя, ибо он, Томас Мальтон Гислендский, обязан заботиться о своем отряде и особенно – о конях, стариках, детях и женщинах…
– Где твой мешок с чашкой теперь? – подумал Олег вслух.
Томас против обыкновения не дернулся, дул на вспухшие пальцы женщины, держа их на весу бережно, как корону Римской империи, едва не лизал, дышал, будто его дыхание было целебным. Яра против обыкновения не вырывалась, явно сил не было. Сидит, закрыв глаза, откинулась на стену, плечи обвисли, даже рот приоткрылся. Не так, конечно, чтобы ворона влетела, но все же, все же… Только что слюни не пустила.
– Святой Грааль, – напомнил Олег.
Томас ухом не повел, видно, черным дымом память отшибло или как-то на мозги подействовало. Олег прошелся вдоль стен, напряг и распустил мышцы.
Вверху дверь чуть скрипнула, отворилась. Негромкий голос произнес:
– Тихо. Я друг.
Вниз опустилась деревянная лестница. Олег сразу же полез наверх, Томас пропустил вперед Яру, выждал, пока они поднялись, иначе лестница рухнет под их объединенным весом.
Когда он поднялся, Олег тихо беседовал с незнакомцем. Это был тот самый посланец, который привел коней и принес деньги. Томасу, несмотря на сумрак, показалось, что их спаситель держится совсем не так застенчиво, как в прошлый раз. Хотя сейчас рисковал больше, чем тогда.
– Эх, – сказал он Томасу с укоризной, – не послушались… Думаете, просто было вернуть все?
– Все? – не поверил Томас.
– Все, даже твои доспехи, сэр рыцарь. Кони ждут на заднем дворе. Но теперь вас уже и я не спасу, ничто не спасет, если задержитесь или попадетесь. К князю прибыл сам хан, а чуть позже еще какие-то люди, явно могущественные, которым нужны вы… и ваши вещи.
– Кто они? – спросил Олег.
– Больше ничего сказать не могу, – непреклонно ответил посланец, отступил и скрылся в тени.
