– А кто?
– Цыган! – заявил Томас убежденно. – Это они постоянно продают да покупают коней.
Калика пожал плечами:
– Я продаю с выгодой. Мы продали восемь простых, а когда минуем лес с его буреломами, купим на эти деньги четверых добротных.
– Я и говорю, что ты цыган.
Калика замедленно запустил пятерню в рыжие волосы на затылке, почесал с наслаждением:
– Кто знает?.. Может, и цыган тоже.
Яра сказала ядовито:
– Не англ, точно. У цыгана так кошелек с деньгами не срежут.
Томас потемнел, полдня шел через лес такой подавленный и молчаливый, что даже Яре вроде бы стало жалко молодого рыцаря. Калика вел через чащу, прислушивался. Дважды они слышали стук копыт, ругань, затем голоса преследователей стихли.
Отдыхать калика не давал, гнал и гнал через лес. Яра снова стерла ноги, но терпела, не желала унижающей человека жалости. Тем более от этого отвратительного надменного бесчувственного англа, который весь в железе, как перловица в раковине, словно такой же слизняк и неумеха…
Она вспомнила его белую, не тронутую загаром грудь, густые кудрявые волосы на широких пластинах мышц, два узких шрама слева от ключицы, и кровь прилила к щекам, а ноги потяжелели еще больше.
Привал был как отпущение всех грехов. Яра ощутила такое облегчение, что едва не потеряла сознание. Мясо выпадало из ослабевших пальцев, а челюсти едва двигались. Она засыпала от изнеможения с куском хлеба в руке, когда донесся приглушенный голос:
– Они близко.
– Оставили коней? – спросил Томас.
– Шахрай все оставит, кроме этой женщины. Вот дурак, а?
– Ты сам говорил, на дураках мир держится. Затаимся или?..
– Ты затаись, присмотри за Ярой. А я схожу посмотрю.
Послышалось шуршание, затем голос Томаса:
– Я пойду… Мы пойдем по твоим следам. Пока сможем, конечно.
– Лады. Как потеряешься, сразу схоронись и жди.
Шаги калики удалились, стихли. Яра с усилием разомкнула слипающиеся веки. Вздрогнула: темнота была такой, словно она не раскрывала глаз. Из тьмы медленно выступали деревья, а на темнеющем небе уже поблескивали звезды.
Томас властно поднял ее на ноги:
– Надо идти. Я помогу.
Яра вяло отстранилась, вложив в это движение все душевные силы. И остаток телесных. В голове гудело, виски начало ломить тупой болью. Она чувствовала, как рыцарь вешает и ее мешок на свои плечи, но сделала вид, что не заметила. Пришлось бы благодарить, а кто знает, какой благодарности возжелает этот наглец, которому там какие-то на Востоке доказывали преимущества ислама.
Они шли в темноте, и она стукнулась о его спину так, что думала, собьет с ног. Наконец его сильная рука ухватила ее за локоть, удержала.
Несколько мгновений слушали ночь. Тишина стояла мертвая, даже она чувствовала что-то противоестественное в такой тиши. Наконец она решилась освободиться от его руки, шевельнулась, но пальцы стиснулись с такой силой, что едва не вскрикнула.
Почти одновременно донесся волчий вой. Томас пригнулся, потянул ее вниз. Яра сжалась, понимая, какой дурой оказалась и что в самом деле могла погубить их всех. Томас прижал ее к земле, она слышала его дыхание. Он был тяжел, как скала, хотя она чувствовала, что опирается на локти.
Потом в ночном воздухе что-то произошло. Она ощутила легкое движение, словно огромная сова бесшумно пролетела над ними. Томас вжимал ее в землю, пальцы второй руки накрыли ей рот. От него тоже пахло потом, а у нее был хороший конь, она любила его купать и чистить, любила его запах…
Она расслабилась, это было незнакомое приятное чувство. И приятно было ощущать его сильные пальцы на губах.
В ночи раздался другой волчий вой. Томас напрягся, шепнул:
– Оставайся здесь. Не двигайся!
Он неслышно исчез, но с ним ушло и ощущение защищенности, надежности. Теперь она лежала на спине, открытая всем опасностям.
Его не было долго, она издергалась в ожидании. Волком выл, без сомнения, калика. Удивительно, что Томас понимал. Или у всех воинов похожие знаки?
Когда Томас возник рядом, она ощутила такое облегчение, что непроизвольно ухватила рыцаря за руку. Он был слишком занят разговором с каликой – тот явился тоже, не заметил даже, она же сразу ощутила уже испытанное чувство защищенности.
Они двигались через лес зигзагами. Яра сразу потеряла направление, ибо сворачивали часто, иногда затаивались, без всякой причины останавливались, нюхали воздух. Один раз ей показалось, что уловила запах дыма, но ощущение сразу же исчезло. Ветки скрывали небо, она не могла понять, как находят дорогу, однако мужчины часто задирали головы, что-то высматривали.
