– А ты, с красными, как огонь, волосами?
– Я тоже не чародей, – признался Олег. – Но иногда мне кое-что удается.
Мрак прервал:
– Не слушай его, царица! Он чародей могучий, только еще не научился пользоваться силой. Сам недавно узнал о своей мощи.
Алконост прислушалась, на верхней площадке пение стало громче. Она светло улыбнулась:
– Хорошо… Ты, который прикидываешься волком, будешь рыскать в лесу и приносить нам добычу. Если встретишь людей… что ж, загрызи, если их немного, а добычу принесешь.
Таргитай, замерев, слушал эти страшные слова, не веря, что произносит их такая красивая и светлая женщина, похожая на веселую девчонку из их лесной деревушки. Перевел взгляд на Мрака, тот сейчас сказанет ей такое, что покраснеют не только кони, но и вся конюшня, но Мрак, продолжая жевать, только угрюмо кивнул.
Алконост несколько мгновений смотрела на черноволосого чужака, словно ожидала и боялась возражений, не дождалась, перевела взор на Олега:
– А ты, умеющий превращаться в птицу… такую злобную и гадкую, будешь летать над нашими владениями. Если покажутся купцы, то сообщишь мне. Если один-два путника, пусть их перехватит и загрызет этот волк.
Олег замедленно кивнул, его руки равномерно отрывали куски сочного мяса, отправляли в рот. Глаза становились сытыми, спокойными, страх ушел.
«Притворяются, – внезапно понял Таргитай. – Не хотят обидеть. А утром, когда отоспимся, просто спокойно уйдем, не сказав им дурного слова. Такие красивые… а что дурные и хотят слишком много, так все женщины дурные, аж круглые, и хотят чересчур много».
– А ты, – спросила Алконост внезапно, – что умеешь?
Таргитай не сразу понял, что обращаются к нему:
– Я?
– Да. У тебя золотые волосы и синие глаза, как у моих сестер, значит, ты должен уметь еще больше этих двух!
Мрак хмыкнул, а Олег откровенно засмеялся. Алконост коротко посмотрела на них:
– Я что-то сказала смешное?
В ее светлом голосе впервые проскользнула угроза. Мрак пояснил кротко:
– Не гневайся, великая царица. Это ведь Таргитай!
– И что же?
– Он ничего не умеет. Даже дров наколоть нельзя поручить, топор на ногу уронит.
Она вскинула брови, красивое лицо стало надменным:
– Так зачем же таскаете с собой?
Олег развел руками, сам не знал, он бы давно оставил в темном лесу, а Мрак пояснил снисходительно, словно сам удивляясь своей глупости:
– Он играет на дудке.
Алконост недоверчиво смерила Таргитая холодноватым взглядом:
– А где же его дуда?
Таргитай вытащил дудочку, показал и тотчас же, застеснявшись, спрятал обратно. После такого пения, как здесь, его игра кажется грубой, как рев глупого медведя.
Но глаза молодой царицы оставались настороженными. Она медленно, но властно протянула руку ладонью вверх:
– А ну-ка, дай мне дудку.
Таргитаю страсть как не хотелось отдавать свою дудку в чужие руки, но отказать не посмел, он не грубый Мрак.
Алконост приняла сопилку, посмотрела с недоверчивым удивлением, передала женщине рядом, та поспешно встала и ушла вместе с его дудочкой. Таргитай дернулся было следом, но Алконост молвила властно:
– Сиди.
– Она… вернет?
– Нет.
– Но это моя!
– Тебе дадут дудочку лучше, – сказала Алконост строго. – И даже покажут, как играть красиво.
Таргитай сразу опустился обратно, поерзал, устраиваясь за столом надолго:
– Это хорошо бы! Я буду учиться.
– Тебе многому придется научиться, – сказала Алконост многозначительно.
Ему почудился злой умысел, но Мрак и Олег молчали, неспешно допивали вино.
