Все молчали ошарашенно. Олег пролепетал:
– Говорят, ты не покидаешь Леса…
– Молчи, – прервал Мрак поспешно. – Тут наверняка рукой подать. В здешнем Лесу ты заблудишься как пить дать! Тут и деревья как кусты мелкие, и зайцы не крупнее жаб – как не потеряться? Тебе, мил-человек, какая корысть вести нас?
Старик сердито зыркнул из-под лохматых, как медведи, бровей:
– А что, всегда должна быть корысть?
– Всегда, – ответил Мрак убежденно.
Старик подумал, неожиданно кивнул:
– Корысть есть.
Он встал, суставы старчески захрустели. Ростом Старик оказался с Мрака, в плечах шире, лишь сморщенная кожа висела складками, словно под ней когда-то было крепкое тугое мясо. Таргитай раскрыл рот в откровенном изумлении: только что Старик был мельче в кости и ниже.
– Вы дадите мне умереть по дороге!
Таргитай зябко передернул плечами, словно ледяной ветер из Зеркала продул насквозь. Лиска судорожно прижалась к Олегу, тот обнял, погладил по рыжим кудрям. Мрак смотрел с равнодушным подозрением.
– Не лучше ли остаться и жить?.. Хотя какая жизнь в Лесу? У тебя ни удавиться, ни зарезаться нечем.
– Умирают все, – ответил Старик угрюмо. – Но есть смерть легкая, а есть смерти позорные, страшные, наглые, гадкие, подлые. Мой смертный час далек, но он гадок и страшен. А потом я попаду к Ящеру. Я много творил зла, не расквитаться до конца дней. Сколько бы ни лечил зверей, не расквитаться.
Мрак смотрел исподлобья, с подозрением. Искра промелькнула во взгляде.
– А ежели отведешь таких недоумков, как мы, не дашь сгинуть…
– То могу к Ящеру и не попасть, – ответил Старик.
Старик шел неспешно, но когда невры пускали коней вскачь, тот все так же неспешно постукивал впереди посохом. Ветер трепал длинные седые волосы – на солнце блестели чистым серебром. Таргитай страдал от зависти: ни ручья, ни озера, а волосы чистые, одежда вымыта, даже лыковые лапти словно только что сплел – восковые, липой пахнут!
Мрак чаще других срывался в галоп. Злые глаза прожигали в спине старого волхва дыры, куда пролезла бы его нога в растоптанном сапоге. Старик не замечал, шел прямой как столб, мерно постукивал по земле посохом. Между ним и всадниками всегда оставалось саженей десять.
Измученные дорогой, Олег и Лиска мало интересовались чудной судьбой Старика. Своих дел выше головы, есть над чем мозги сушить. Мраку без разницы, кто когда умрет, лишь бы уцелели две вороны из родной деревни, да еще не стоило бы терять хитренькую Лиску, которая начала стряпать с удвоенным рвением.
Таргитай, как ни устал, присматривался к Старику со странным интересом. Расстояние между ним и бредущим волхвом стало сокращаться. Таргитай не стал оглядываться, может, Старик других придержал, догнал и поехал рядом. На бредущего мудреца посматривал искоса, выжидающе.
– Я в самом деле вижу иначе, – сказал Старик. – Ты угадал.
– Уже?
– Нет, давно вижу.
Сзади послышался стук копыт. Нахлестывая без нужды коня, догонял Мрак, за ним во весь опор неслись Олег и Лиска.
– И что там?
– Пока не вижу ни вирия, ни Ящера с ящерятами… наверное, узнаю в последний миг, когда душа будет выпархивать из тела. Но тогда не успею рассказать… Зато наш свет вижу по-другому теперь.
Таргитай кивнул, нервно сглотнул слюну. Старый волхв посматривал со странной понимающей усмешкой. Сказал медленно, словно не веря самому себе:
– Слушай, хлопец, но ты тоже видишь иначе!
Таргитай зябко повел плечами, чувствуя близкий могильный холод подземного царства Ящера. Мрак насторожился, повел ладонь к рукояти секиры.
– Тарх скоро погибнет?
Старик пожал плечами:
– А что, вы хотите жить вечно?
Лиска схватила лук, начала натягивать тетиву. Олег пугливо оглядывался, вжимал голову в плечи, будто в них летели оперенные стрелы. Мрак привстал, зоркие глаза быстро прощупали все окрест.
– Не вижу смерти!
– Если бы ее можно узреть… Узреть да шарахнуть по башке! Немало героев схлестнулось бы. Увы, от нее не схоронишься даже в мышиной норке. Один хотел обмануть: в назначенный день выбрался в чистое поле, лег на травку, решил проторчать там до полуночи. А по небу орел нес черепаху. Увидел блестящую лысину, решил, что гладкий валун, примерился и выпустил черепаху. Мол, расколю черепаший панцирь, полакомлюсь мясом… Голова дурня, который слыл мудрым волхвом, разлетелась вдрызг, как гнилое яйцо.
