Влад пошевелил руками, чувствуя тупую, но уже терпимую боль. Эластичная пленка обезболивала, подстегивала метаболизм.
– Тревожится?
– Да, он привязан к нему.
– Не сомневаюсь, – выдавил Влад. – Он и ко мне привязывался. Еле отвязался.
Судя по отражению в отполированной поверхности двери, Рябко изжевал его и выплюнул. Глазные яблоки налились кровью, лицо вытянулось. Организм спешно сращивает разорванные мышцы, наращивает хрящи, восстанавливает онемевшие нервные пучки, регенерирует нужное, из-за чего он так остро чувствует терзающий внутренности голод и эту проклятую слабость.
Она заботливо вытерла пот с его лица, промакнула шею:
– Сейчас выглядишь лучше.
Влад снова бросил взгляд на слабое отражение:
– Лучше придумать трудно. Дай-ка мясо!
Жевал он лежа, даже челюстями двигал с трудом. С каждым куском мяса в тело возвращалась сила, но словно бы не находила себе места сразу, тыкалась всюду, причиняя боль. Вдруг он насторожился, отбросил мясо и закрыл глаза. Кася положила ладонь ему на лоб.
Дверь распахнулась, Кася успела подумать с ревнивой завистью, что варвар всякий раз издали слышит приближение – на пороге появился Полищук. Если бы он попытался скрыть, что убежал со Станции, кое-что прихватив, поверить ему было бы трудно: даже комбинезон точь-в-точь как носят ученые на самой Станции. За ним возвышалась гигантская фигура полча. Двуногий зверь сопел и мощно скрипел мандибулами.
Полищук вошел, оставив полча в коридоре. Влад с изумлением видел в глазах ученого-преступника неподдельное сочувствие.
– Угораздило! Кася, вы не переживайте так уж. Прямо убиваетесь! Организм у вашего друга крепкий, через пару дней будет прыгать, как молодой джампик.
Кася ответила сухо:
– Надеюсь. Иначе вам придется отвечать еще и за убийство.
Полищук усмехнулся, бегло оглядел комнату:
– Я этот яд иногда сам пью. Чтобы расслабиться. В умеренных дозах не грозит даже похмельем… К вам случайно не забегал мой зверек? Темненький, с крапинками на спине. Ростом с теленка, если вы помните, что сие значит.
Кася надменно промолчала, а Влад ответил нехотя, едва шевеля губами:
– Сплю крепко.
– Хорошее здоровье, – повторил Полищук благожелательно, добавил задумчиво: – Куда же делся? Джамперы перетрясли весь городок. Впрочем, могут нарочито затягивать время, отлынивают. Искать интереснее, чем работать.
Влад пожал плечами:
– Неожиданности бывают везде.
– Здесь не бывает, – возразил Полищук. – Мы на глубине в два мегаметра!
Влад насмешливо хмыкнул:
– Монстры живут на любой глубине. Прут напролом, пожирая все, даже корни мегадеревьев. Не думаю, что мудро было зарыться. Наверху врага видишь, чуешь. Опасных зверей вообще знаем! А подземные – загадка.
– Мы защищены, – сказал Полищук. В запавших глазах блеснули искорки, он смотрел на варвара с интересом.
– Подземные монстры могут быть любых размеров! – сказал Влад насмешливо. – Например, с этот город. Что тогда?
Полищук откровенно расхохотался, в глазах блистало победоносное веселье. Повернулся к дверям, уже с порога сказал доброжелательно:
– Ценю твой боевой дух, вождь. Так настойчиво выясняешь прочность наших стен, что я в восторге. Все же уверяю, что ничто не проломит стены нашего убежища. Ни черви, ни личинки. Даже кротам и землеройкам не по зубам!
Влад не знал, что такое кроты и землеройки, смолчал. Дверь за Полищуком захлопнулась.
Вечером Кася снова говорила с Соколовым. Соколов, по ее словам, явно на грани важного открытия: выглядел возбужденным, отвлекался, разговаривал с кем-то еще, в кабинете мелькали и пропадали лица сотрудников. Касю Соколов слушал вполуха, поблагодарил и спешно закончил связь.
Влад до ночи пребывал в молчании, копил силы, размышлял. Когда активность на Станции упала, поднялся:
– Не спи! Разговаривай со мной, как и прошлый раз. Придумай, чтобы я мог не отвечать. Рассказывай свое детство, учебу, увлечения…
– Тебе это интересно? – спросила она с жалобной надеждой.
Он тяжело вздохнул, повторил:
– Конечно. В другой раз повторишь уже мне. Но сейчас просто говори! Особенно когда почуешь, что за дверью кто-то есть.
