– Умрет, – отрезал Влад холодно.
Головастик нетерпеливо перебирал лапами. К врагу потерял интерес, едва тот перестал им быть, а Влад властно протянул руку Касе. Оглядываясь в страхе, она полезла по голенастой лапе, соскользнула. Семен подхватил и швырнул наверх. Влад видел, что перетрусивший тонкошкурый швырнул чересчур сильно, выбросил руку наперерез, а Кася, перелетая через дима, со страхом и стыдом смотрела на вырастающую руку с твердыми, как когти, пальцами. Поспешно извернулась в воздухе, упираясь на плотные струи, пересыпанные комочками липкой пахучей пыльцы, но лишь попала на ладонь не поясом, а грудью.
Влад, держа лицо неподвижным, опустил ее в седло. Рядом плюхнулся Семен, почти не промахнулся. Головастик стрелой ринулся через россыпь кварца, выметнулся из-под шатра толстых листьев, откуда медленно падали мохнатые шарики пыльцы. Рассерженный Хоша едва успел прыгнуть ему на конец брюшка, выронил клещика.
За спиной Влада прозвенел потрясенный голосок:
– Это все?.. Поедем, не обращая внимания на несчастного?
Влад молчал, для него ответ был ясен, а голос Семена был печальным, тяжелым:
– Кася, это не Тверская улица… Дебри Мегамира! А новый мир всегда дикий, жестокий, кровавый.
– Но мы не дикие!
– Мы здесь еще не хозяева. А в чужой монастырь…
Головастик несся с прежней скоростью, все такой же сильный, сверкающий, неутомимый. Влад сидел на нем, как и должен сидеть сын вождя, которому предстоит стать верховным вождем, а также главнокомандующим всех объединенных сил. Только Касю трясло, перед глазами все еще стояла картина убийства.
Это все наяву, сказала она себе потрясенно. Наяву был убит человек. Не зверем, а другим человеком. А рядом с нею сидит Семен Тарасович, культурнейший человек, на щеки которого вернулся привычный румянец. Уже рассматривает странные деревья, ползающих и бегающих зверей, дыхание ровное. А если пощупать пульс, то наверняка уже пришел в норму. Словно бы оставили за спиной не умирающего человека, а так… сломленное деревцо.
Семен держался задумчиво, глаза без особого интереса бросали взгляды по сторонам, высматривая чудовищных зверей. Внезапно сказал, ни к кому не обращаясь:
– Их слишком много.
Кася вздрогнула, оторвала взгляд от блестящей фигуры варвара.
– Кого?
– Этих… племен. Не так ли?
– Поч… почему?
– Планета велика, а в Малый Мир ушло не так уж много народа. Но мы за какую-то неделю или две уже встретили и мутантов, и бродяжников, и джамперов… С чего бы такое перенаселение?
Она спросила испуганно:
– Ты хочешь сказать, что это все… все племена… от одного корня? Что кто-то ушел один… с семьей, ясно, а из этой семьи образовались эти племена?
Семен почесал в затылке:
– Примерно так. Но только в сроки никак не влазит! Или не влезает, если хочешь. Первое бегство было в две тысячи девяносто третьем году, это случилось на другом конце континента. А в этих краях первым ушел Опанас Рыбальский в две тысячи сто семнадцатом году. Но все-таки сейчас имеем три разных племени на крохотном пятачке местности, что, извини, простым совпадением я назвать не могу. И разгадать эту странность пока не по зубам!
Кася вздрогнула, зябко повела плечами:
– Не знаю… Меня другое тревожит.
– Что?
– Мы только что убили человека!
Семен пожал плечами:
– Кася… Людей ежедневно убивают и в Старом Свете. Обжитом, цивилизованном. Чего ты хочешь от Мегамира? Если сюда пришел человек, то он будет убивать себе подобных. Кстати, это в Старом Свете он был единственным существом, что убивал себе подобных…
– А здесь?
– Здесь убивают многие, – ответил он почти равнодушно. – Богомолы, например. Пауки…
Она сердито отвернулась.
В щели мегадерева, где устроились на ночь, Кася поспешно настроила передатчик, выстрелила гибкий шнур антенны. По экрану долго бегали полосы, затем камера показывала лабораторию, наконец, послышались гулкие шаги. Весь экран заполнило худое желтое лицо. Темные запавшие глаза смотрели пронизывающе.
– Наконец-то, – буркнул Соколов. – Я думал, у вас батарейки сели!
– Не хотели вас беспокоить, – ответила Кася с ноткой старой обиды. – Вы всегда так заняты… Но сейчас случилось ужасное!
Глаза Соколова стали строже:
