булыжниками, в то время как ткань так и норовит расползтись.
Магический «отпечаток» Разрушителя Мегана и впрямь изучила очень хорошо. Хватило тех дней под Чёрной башней и жуткого приступа в конце. Именно этот «отпечаток» и искала сейчас чародейка. Если он отыщется под Пиком Судеб – одно дело. Но вот если его там не окажется…
Что станет делать Анэто, она не догадывалась даже смутно. Какой «протокол» успели сочинить молодые сорвиголовы Ордоса, с ходу было трудно понять даже ей. Конечно, Волшебный Двор, несмотря на веру своей хозяйки, никогда не придавал особенно большого значения святой магии. Это оставалось прерогативой ордосской Академии, где милорд ректор специально собирал на соответствующем факультете священников-вольнодумцев. Независимость Ордоса всегда вызывала ярость Аркинского престола, и больше всего – невозможность полностью назначать в соответствии со своими желаниями профессоров и наставников факультета магии Спасителя.
Анэто медленно и осторожно пытался прощупать ауру инквизитора, причём настолько мягко и аккуратно, чтобы тот ни в коем случае ничего бы не заподозрил. Преподобный сейчас, конечно же, ощущал магическое давление, но Анэто объяснил это необходимостью поиска Разрушителя. Вопрос только в том, поймёт ли Этлау, что его используют совсем для другого…
Воронка спустилась с небес, вцепилась бесплотными челюстями в Мегану, и волшебница сжала зубы от острой боли – ледяные иглы впивались в тело, насквозь пронзая тёплую одежду.
…След Разрушителя она ощутила внезапно, резко, сразу – он хлестнул, словно длинный кнут. Прочерченный по воздуху, он тянулся над головами магов куда-то на юг, лишь самую малость забирая на восток. Мегана не успела даже удивиться лёгкости, с какой её заклятье сделало то, что нужно, как волна отката накрыла её с головой и рафинированная чародейка превратилась в визжащий, вопящий, воющий и стонущий комок окровавленного мяса – так по крайней мере ей показалось, прежде чем болевой шок не заставил погаснуть сознание.
…Анэто видел, как у Меганы закатились глаза, как чародейка обмякла, мешком валясь наземь, но не мог даже пошевельнуться. Маг застыл в самой середине заклинания, окутывая недоумённо озирающегося Этлау сплошным коконом незримых эфирных нитей. Инквизитор откуда-то получает поистине огромную силу. Откуда? Как? Почему?
…Молодые «предельщики» не зря пустили в ход всё, включая рунную магию. Дерзко переписав древние заклятия, они сложили формулы, от которых несчастный старик Парри упал бы в обморок, однако дикие и невозможные конструкции прекрасно сработали. Впрочем, «прекрасно» – всё-таки не то слово, подумал Анэто, когда его начало скручивать и сминать, как мнёт ребёнок тряпичную игрушку.
Спустившаяся из-за туч невидимая воронка набросилась на людей, подобно хищному зверю, с каждым мигом опускалась всё ниже, накрывая всех волшебников и инквизитора бешено крутящимся ветровым куполом. Она не знала жалости и давно смела бы, расплющила ничтожные двуногие фигурки, если б ей противостояли не маги. Воронка. Превозмогая боль, Анэто видел, как вокруг отца Этлау сгустился полупрозрачный сероватый шар, из которого то и дело высовывались длинные острия, точно кто-то невидимый тыкал в сферу громадным копьём.
Над горами и снежными пустошами нёсся громоподобный рёв урагана. В лагере простые воины падали ничком, зажимая уши ладонями, лихорадочно шепча молитвы или хватаясь дрожащими пальцами за амулеты, обереги и образки Спасителя. Кто знает, вдруг поможет…
В два фокуса начерченной магической фигуры, где стояли молодые «предельщики», словно капнуло иссиня-чёрными чернилами. Там же, где стоял Этлау, напротив, разливался слепящий, режущий белый свет, по сравнению с которым белизна горных снегов показалась бы серой осенней грязью.
Инквизитор недоумённо посмотрел себе под ноги, пожал плечами. Он, похоже, вообще ничего не замечал и не чувствовал – следовательно, наспех составленный «предельщиками» протокол сработал всё- таки в основе своей верно.
Обычно при магических опытах зафиксировать результат эксперимента удаётся далеко не всегда. Но на сей раз Анэто об этом позаботился, хотя и ценой личного риска. В ладанке синьинского шёлка, что висела на шее ректора, покоилась зачарованная соответствующим образом пластинка белого камня, добывавшегося в незапамятные времена на Утонувшем Крабе. Остров этот давно сделался ужасом и проклятием Мудрых всего Эвиала, и спасало остальной мир лишь то, что обитатели Краба, похоже, вполне удовлетворялись своим нынешним положением, не стремясь к территориальным захватам. За них этим занималась Империя Клешней.
Камень способен был воспринять именно результат эксперимента, используя сознание ставящего опыт мага. А потому Анэто необходимо оставаться в полном сознании, ни на что не отвлекаясь, даже чтобы помочь лишившейся чувств Мегане…
Но два цвета, чёрный и белый, пролившиеся на магическую фигуру, удивили многоопытного чародея. Так просто? Явно? Наглядно? Он ожидал тонкой игры, тщательно укрытых каналов силы, а вместо этого… Или Этлау на самом деле не ведает, что творит?
Камень в ладанке скрипнул, от него пошло тепло. Всё. Закончили. Результат получен. После этого, утверждал «протокол», заклятье должно затухать, поскольку белая таблетка с Утонувшего Краба впитывала магию, словно губка – воду.
Однако вихрь и не думал утихать. Более того, он словно сорвался с цепи. Даже в магическом зрении серый цвет стремительно тонул в наползающей со всех сторон чернильной темноте. Исчезла аура Пика Судеб, Анэто невольно поднял глаза… и застыл, оцепенев.
На краю раскрывшихся небес медленно очерчивались, воплощаясь, какие-то фигуры. Вот – двое мужчин, высокий, тонкий, и рядом с ним – настоящий богатырь; вот – ещё одна мужская фигура, безликая, но от ладоней и пальцев растекается нечто вроде слабого свечения. А вот и нечто, неопределённое, неосязаемое, но вперившее в затрепетавшего мага взор тысячи тысяч глаз…
Но этого мало. Сквозь тьму пробился яркий, режущий зелёный блик, он упал вниз, заиграл на плечах двух мужских фигур, и за их спинами показалось подобие громадной, сияющей изумрудным светом скалы. Зелёное пламя сорвалось с острых каменных граней, рванулось вниз, подхваченное воющим ураганом, и…
Анэто заставил себя поднять веки – именно заставил, ему показалось, будто они стали каменными плитами, а ресницы – вросли в плоть Пика Судеб. Первые зелёные росчерки царапнули заснеженные кручи недальних скал, и суровый камень мгновенно вспыхнул.
– Бегите! – заорал Анэто растерянным молодым чародеям; они, похоже, ещё пытались как-то «скорректировать» свой многолелеемый «протокол». Хотя сейчас могли помочь только быстрые ноги. Подхватив под мышки Мегану, ректор Академии с невесть откуда взявшейся силой забросил её себе на плечо.
– Все, все, прочь отсюда! Этлау! Ты тоже! – Анэто едва не зажал себе рот, но слова уже вырвались.
«Я не могу оставить его умирать?! Или просто понимаю, что проклятый всё равно вывернется?!»
Этлау словно очнулся. До этого он спокойно, даже с неким любопытством поглядывал на магов, словно не замечая разверзающихся небес и горящего изумрудным пламенем камня. Подхватив полы рясы, инквизитор сорвался с места – в следующий миг огненная воронка тяжело рухнула на магическую фигуру и всё, что там оставалось, обратилось в море пламени.
К счастью, все волшебники успели отбежать на безопасное расстояние.
– Ну у вас и заклятия, почтенные, – усмехнулся Этлау, сохраняя поразительное хладнокровие. – Я предал свои душу и плоть в руки Спасителю и ныне не боюсь ничего; если на то Его воля, я избегну любой опасности.
– Но это не значит, что надо бросаться очертя голову… – начал было Анэто, однако инквизитор примирительно выставил ладони.
– Само собой, уважаемый милорд ректор, Спаситель помогает тем, кто сам себе помогает. Но… внушительные ж чары у вас получились! Надеюсь, результат под стать иллюминации.
На месте магической фигуры плясали сполохи холодного зелёного огня. От него плавился камень, но снег в одном шаге от исполинского костра оставался совершенно нетронутым.
– Внушительны, преподобный, – согласился Анэто, опускаясь на колени рядом с Меганой. К чародейке уже бежали её спутники, маги Волшебного Двора.
